Дозоры не работают вместе

Матвеев причесался перед зеркалом деревянным гребешком, накинул потертую кожаную куртку и укатил на своем новеньком «москвиче» в штаб Ночного Дозора. Здесь он обнаружил суету и погрузку в автобусы. Анатолий мигом сориентировался: отнял пару магических очков у знакомого комсомольца и принялся руководить движением колонны.

Управлять целой колонной трудно. Автобусы растянулись по проспекту, гудя клаксонами, но все же по одному добрались до площади Революции и отсюда рассыпались по окрестным улицам, площадям и станциям метро. Ох и чесались же руки у ребят! Где-то здесь этот гад бродит, фашист недобитый. Ну, только попадись нам на глаза, вооруженные такими удивительными очками! Тем временем быстро темнело. На город бесцеремонно укладывалась непроглядная и сырая осенняя ночь. Тревожные кроваво-алые звезды вспыхнули высоко в небе, как недреманные очи Советской власти. Под каменными утесами мостов плескалась холодные черные валы Москвы-реки, словно гонимые прибоем. Товарищ Матвеев, влекомый чувством долга, ловко вскарабкался на храм Василия Блаженного и бросил взор окрест – редкие прохожие да немногочисленные туристы на Красной площади напоминали медленно ползущих насекомых. На верхотуре задувал пронизывающий ветер, и Матвеев быстро замерз. Чтобы согреться, он спустился вниз, бегом обежал половину кремлевской стены и так оказался у Боровицкой башни.

В тот момент, когда Анатолий решил, что с него, пожалуй, хватит и пора собираться до дому, у Боровицких ворот засуетились люди в военной форме. Створки ворот открылись, и длинный черный автомобиль осветил себе путь двумя яркими снопами света.

Какой-то человек быстро двигался через кусты по направлению к тому короткому участку дороги, что соединяет выезд из старинной крепости и разворот в сторону проспекта Маркса. Товарищ Матвеев с силой прижал очки к носу, но разглядеть в подробностях фигуру в кустах не получалось – она будто расплывалась, следом за ней тянулся шлейф фантомов. Анатолий с усилием сфокусировал взор, и подозрительный силуэт словно бы вспыхнул оранжевым огнем: магические линзы сработали!

Это он. Больше некому!

Анатолий решил взять гада сам. В два прыжка он очутился за спиной у врага и с воплем «Стоять, зараза!» ударил его по шее. Тот не ожидал нападения, но не растерялся и нанес товарищу Матвееву ответный удар такой силы, что отбросил его на тротуар.

Шофер черного кремлевского автомобиля был человеком сообразительным – заслышав шум, он дал по газам, и теперь машина быстро катилась прочь по Боровицкой площади. Охранники бросились искать причину шума… но нашли только сломанные ветки в кустах. На следующее утро кусты будут спилены под корень – на всякий случай.

Но сейчас до этого еще далеко, и товарищ Матвеев с громким криком бежит через Сумрак по Александровскому саду, а впереди, набирая скорость, летит он – серый, в оранжевой кайме, расплывчатый диверсант, распространяя свои фантомы.

– А ну стой, черт кривоногий!

Уже летят навстречу на крик Анатолия комсомольцы Ночного Дозора, засучивая на бегу рукава. В Сумраке они кажутся сияющими призрачными воинами.

– Стой, гнида, хуже будет!

Диверсант взбегает на холм, затравленно озирается. За спиной – краснокирпичная твердь кремлевской стены, впереди – сжимающееся кольцо врагов. Со всех сторон бегут новые и новые Светлые, все отчего-то в очках. Он опускается на колени, скороговоркой произносит заклятие.

– Что такое? Что с ним? Не напирай!

– Парни, айда за помощью!

– Ребята, выходите из Сумрака, все уже, все! Сашка, не толкайся.

– Катюш, беги скорей, агента поймали!

Товарищ Матвеев, потный, с разбитым в кровь лицом, широким медвежьим жестом отодвигает толпу Светлых Иных от тела. В больнично-белом сиянии парковых фонарей диверсант лежит неподвижно, от полуприкрытых матовых глаз в холодном воздухе поднимается дымок. Черты лица его медленно истаивают, расплываются – и вот дым уже виден лучше, а вместе с ним ноздрей достигает омерзительный гнилостный запах.

– Ой, девочки, мне страшно!

– Гляди, гляди, что с ним! Давай-ка подальше на всякий случай.

– Ах ты, черт кривоногий, – зло повторяет Матвеев. Он уже успел почувствовать себя героем дня, а теперь в отчаянии наблюдает, как пленник превращается в кучку биологического мусора. А вместе с ним растворяются в воздухе и матвеевские лавры.

В черном октябрьском небе, в разрывах облаков, за всем этим с любопытством наблюдает плывущая вдаль луна.

XXII

Куба, провинция Матансас,

27 октября 1962 года, 19:35

Старик Матомбо опустился на корточки среди густой травы. Словно великую драгоценность сжимал он в ладонях свою промокшую в подземельях бороду. Круглые выкаченные глаза со страхом уставились на взобравшегося на вершину холма Андрея, костлявые черные бока тяжело вздымались после долгого бега.

Варя присела рядом с маленьким колдуном, осторожно погладила его по спине, и тот понемногу успокоился.

– Как мы оказались здесь, Матомбо? – спросил Андрей. – Поблизости от твоей деревни я не замечал таких высоких гор. Так где мы?