Дозвониться до небес

Если вы не можете что-то отыскать в своем доме, поставьте на стол перевернутую вверх дном чашку (лучше – пустую и чистую). Вскоре вещь сама собой отыщется. Кроме этого очевидного эффекта, вы приучитесь мыть чашку. Пусть одну, но и то хорошо.

И еще – если проанализировать этот фокус с чашкой, получается, что в каждом доме обитает по меньшей мере один дух умершего. Который и помогает. Зачем духу нужна перевернутая чашка, не знает никто, но почему-то она его радует.

Глава 37 Предложение, от которого трудно отказаться

– Тут такое дело. – Борькин голос не предвещал ничего хорошего.

Арсений машинально поправил на мне одеяло. Я прекрасно слышала весь разговор. И с каждой произнесенной фразой мне становилось все хуже.

– Я не специально! – отчетливо выговорил Борька.

Арсений посмотрел на мое лицо и успокаивающе улыбнулся. Я бы на его месте орала, как умалишенная.

– Там не все выгорело. Только одна комната. Но закоптилось почти везде. И у соседей копоти много получилось. Блин, стены черные и потолки тоже.

– Главное, все живы. Как Вовка?

– Да вон он, курит сидит. Ты того, приезжай. А то тут менты спрашивают, где хозяин квартиры.

– Жди. Я уже выхожу.

– И кто теперь за все это отвечать будет? – не выдержав, спросила я.

– Кто-кто, я, конечно. Ничего страшного. Ремонт сделаем. Соседям денег дадим. Только Борьке придется отказаться от вечеринок.

– И ты так спокойно об этом говоришь?

– А как мне говорить? Все уже случилось. Все живы.

– Сволочи они! Совести у них нет! Ты его просто так к себе в дом пустил, а он пожары устраивает.

– Пить надо было меньше. И не курить. Да ладно – разберемся.

Надо же, как он изменился – как взрослый дядя рассуждает. Хотя иной дядя за такие дела голову бы оторвал, предварительно наорав и психанув по полной программе.

Арсений уехал разбираться, а меня оставил досыпать. Я позлилась, успокоилась, устроилась поудобнее. Но поспать мне не дали.

– Тут такое дело. – Мамин голос мало чем отличался от Борькиного.

Утро похоронных голосов.

– Квартира сгорела? – машинально спросила я спросонья.

– Тьфу на тебя! Наша американская бабушка умерла. Третий инфаркт. Мы так и не увиделись, – нарочито скорбно закончила мама.

– И что теперь?

– Не знаю точно, но позвонила какая-то дама и сказала про завещание.

– Ух! Так вы теперь наследники богатенькой старушки?

– Да ладно тебе ерничать. Может, у нее одни долги и нам теперь придется их выплачивать. Но это если мы вступим в права наследования.

Некислая перспектива. Как бы жилплощадь не отобрали за бабкины долги. Хотя с чего это мама взяла, что они существуют, долги эти? Она по привычке загодя воображает мнимые опасности. Тоже своего рода магия. Надумает кучу плохого заранее, а потом окажется, что ситуация сложилась наилучшим образом.

Я перевернулась на живот. Простыня пахла Арсением и мной. Значит, пора стелить свежее белье. Из наволочки торчало острое куриное перо. Я немедленно его вытащила и на радостях принялась водить им по руке. Получалась заметная царапина. Сломав перо пополам, бросила его на пол. Бедная кура – надеюсь, ее сначала убили, а потом уже эпиляцию сделали. Мама помолчала немного и продолжила делиться новостями:

– Там все небыстро делается. Скорее всего, придется ехать и самим все узнавать.

– А вот с этого момента поподробнее.

– Ты девочка взрослая. Можешь без нас какое-то время пожить.

– Еще как смогу. Только не там, а тут – я у Арсения останусь.

Лежала я и думала. Как все странно складывается. Папа уважает Америку. Мама – американских индейцев. И вот у них появился шанс уважать все это счастье вблизи.

А потом я подумала, что мы с Арсением так и не смогли придумать для нашего мира ничего стоящего. И только потому, что не умеем правильно пользоваться словами. Как там бандиты говорят – за базар отвечать надо. В нашем случае – надо правильно, безукоризненно, однозначно придумывать формулировки желаний. И просчитывать как выпрошенное благо может обернуться кошмаром, если тот, второй вмешаться сможет.