Драго. Том 2

В общем, к такому испытанию меня жизнь совсем не готовила.

Способ избавиться от возникшей проблемы оказался весьма прост: банально перетерпеть. Правда, во всем этом наличествовал не совсем приятный момент. Чем сильнее изменялся организм, чем сильнее увеличивались его возможности, тем выше был шанс того, что боль не уйдет никогда. Только станет глуше, так что к ней хотя бы можно будет привыкнуть.

Но, даже если боль создаваемого нового организма совсем уйдет, то, как предупредил меня дядюшка Абрам, стоит дать себе послабление в нагрузках, выйдя из напряженного ритма на пару недель, а в отдельных случаях даже на несколько дней, как при форсаже организма, при долгой активности или на ответственном задании, головные боли моментально вернутся. В общем, мне теперь расслабленный пляжный отдых не грозит.

И еще теперь мне стали понятны мотивы Войцеха, который ежедневно вставал ни свет ни заря, начиная день с комплекса тренировок, причем тренировок отнюдь не простых разминочных. И, если день не включал в себя событийную насыщенность, утренним тренировочным комплексом себя как правило он не ограничивал. Я-то думал, что Войцех просто помешан на поддержании собственной физической формы, а оказалось вот оно что…

В общем, все причастные измененные люди о сопутствующих усиливающим имплантам неудобствах знали, но молчали. Принимая как тот самый крест, который необходимо нести.

Я вот только не знал, а так бы еще десять раз подумал — мелькнула злая мысль.

Не раздраженная, а именно злая. Потому что с момента прихода головной боли я ни одной ночи не спал нормально. Даже с сильным снотворным я проваливался не в сон, а в мутное бессознательное состояние. Напряженный мозг просто не отключался, и я путешествовал в различные странные миры, порожденные бодрствованием во время сна разума. В одну из ночей накрыло так сильно, что вообще подумал, что не выдержу и поймаю невозвратную белочку.

Легче становилось тогда, когда чем-то себя грузил. Когда занимался магической теорией и практикой с Николеттой, да и вообще, когда сохранял концентрацию во время выполнения какой-либо сиюминутной задачи, все шло даже более-менее нормально. Но стоило только попытаться расслабиться, как мысли начинали путаться, меня периодически бросало в пот, пару раз даже накатывали панические атаки. И все это, на фоне непрекращающейся головной боли, накладывалось на копящуюся от бессонницы ватную глухую усталость.

От испытываемых неудобств я даже пересмотрел свое беспокойство по поводу «армии клонов» — по поводу возможности корпораций создать тысячи тысяч универсальных солдат, усилив их имплантами до уровня средних одержимых. Все же цена за получаемые возможности велика. Что неудивительно — глупо было думать, что возможности сошедших с небес богов можно получить «просто так».

Но успокоился я ровно до того момента, как вместе с Накамурой попытался разобраться в протоколе 13-1-1. Я за эту неделю во много пытался разобраться — из-за бессонницы времени у меня было просто в край завались.

В общем, обозначение «1–1» в индексе присутствовало не зря: мне накатили самую продвинутую версию. Для командного, так сказать, состава. Протоколы серии «13-2», как сказал Накамура после изучения вопроса, вызывали не столь сильный отклик организма, не говоря уже о серии «13-3». Причем боевая эффективность отличалась не слишком сильно. Так что, не успел я успокоиться насчет волнений об «армии клонов», как беспокойство вернулось снова. Усилившееся, на фоне тревожности стресса, вызванного бессонницей.

В общем, мое постоянное раздражение уже давно переросло в неуходящую, копящуюся в груди злость на весь окружающий мир. И в общении с любыми людьми мне приходилось с усилием сдерживаться, чтобы не срываться и не становиться самым настоящим говнистым мудаком.

Спасение пришло, откуда не ждали. Не совсем спасение, конечно, облегчение небольшое, но это уже, на мой взгляд, немало. И случилось это буквально вчера, когда я нашел спасение от боли — с помощью Николетты. Когда во время тренировки я почти потерял сознание, и вырубился ненадолго, она неожиданно смогла мне помочь. И опытным путем мы выяснили, что Николетта, когда я полностью расслабляюсь, может своим успокаивающим прикосновением и легким ментальным натиском заставлять боль если не уйти, то угаснуть до такого состояния, что я на некоторое время перестаю ее замечать. Настолько хорошо это у Николетты получалось, что я вчера даже смог поспать целых три с половиной часа, ни разу не проснувшись.

Сейчас Николетты рядом не было. Зато, крепко обнимая, меня сопровождала уже привычная, вернувшаяся спутница боль, а под руку держала мерзкая злобная раздражительность — меня буквально бесил весь окружающий мир. Да я даже сам себя бесил — как сказал бы Виталик господина Мусанифа, книги которого я читал в прошлой жизни, бесил я сам себя до полного, сука, отвращения.

Вот прямо все вокруг вызывало жгучую ненависти — хотелось сжечь к чертям этот отвратный гнилой переулок, тупую охрану из двух громил, да и вообще весь славный остров Занзибар, гори он синим пламенем.