Драго. Том 2

Едва застегнул последнюю пуговицу рубашки, услышал, как едва слышно гудит, разгоняясь, генератор силовых полей. Его максимально уменьшенные батареи были встроены на боку слева (справа место для скрытой подмышечной кобуры) и на спине, вдоль поясницы.

Кобура в комплекте тоже была, а вот оружие в контейнере отсутствовало — пустые слоты. Это все потому, что оружие, в отличие от экипировки, я обязан получить у оружейника корпорации, под роспись — оповестило меня сообщение, всплывшее в дополненной реальности.

Двигаться, кстати, по-прежнему было тяжело и непривычно. Новые возможности организма, к которым я еще не привык, новые скорости, новое мироощущение. Приходилось постоянно себя контролировать, буквально каждое движение. У меня от этого, еще пока переодевался, голова начала гудеть, а под бровями уже формировался и давил на глаза словно тяжелый ком грядущей головной боли.

Переодевшись, я отодвинул на периферию зрения многочисленные полупрозрачные окна оповещений, в которых был показан ход интеграции систем бронекостюма и моего личного терминала. После чего подхватил пустой транспортировочный кейс и вышел наконец из операционной лаборатории.

Вышел в новую, так сказать, жизнь. Причем с проблемами и вопросами гораздо более масштабными, чем тогда, когда почти пять часов назад я заходил сюда.

Эх, верните мне мои четыре утра, или во сколько я сюда прилетел — хмыкнул я.

Накамура в лаборатории отсутствовал. Видимо покинув операционную, направился в конвертоплан. Валера и Николетта нашлись в соседней комнате, с чашками кофе. Внешне ожиданием не утомлены; но, когда я зашел, оба выжидающе вскинулись, глядя на меня. Вопросов никаких задано не было, но у меня сразу в голове зашумело — настолько сильно воспринимал эмоции обоих.

Крайнее удивление, пристальное внимание, неподдельный интерес, долгожданное облегчение от окончившего ожидания — эти самые яркие ощущения, которые принадлежали и Валере, и Николетте, мешались в моем восприятии. И явно выделялись среди массы их других самых разных, как общих, так и нет, эмоций.

Когда на меня лавиной восприятия навалилось сколько всего, я едва сохранил бесстрастный вид. Очень уж сильно меня шибануло многократно усилившимся восприятием. Как громкая музыка в машине, которая басами долбит так, что раскидывает мысли в разные стороны. Мне пришлось даже чуть прикрыть глаза, и быстрым ментальным упражнением собственное восприятие приглушить, закрывшись от окружающего мира практически полностью. При этом действии я почувствовал слабый укол в безымянном пальце.

Да, определенно это все перстень. Про который я, пока разбирался с костюмом, даже и забыл немного. Он словно батарейка, разгоняющая мне по энергетическим каналам живой огонь…

Так, стоп.

— Ничего что… — произнес Валера, показав двумя пальцами себе на глаза, после перекинув жест в мою сторону.

Вот и причина удивления. Видимо на это, на стихийный отсвет в глазах, и отреагировали удивлением Валера и Николетта.

— Светится, да? — догадался я.

— А ты сам не, не чувствуешь?

Сам я не чувствовал. Наверное потому, что у меня нанолинзы от Парагона, спектр зрения в нормальный вид подстраивают. Быстро найдя настройки, я отключил корректировку, и смотрел теперь на мир, который был чуть подкрашенный оранжевыми отсветами. Корректировку зрения снова включил, только теперь уже обратную — так, что нанолинзы привели мои глаза в привычный человеческий вид уже для сторонних наблюдателей.

— Вот, теперь как раньше, — прокомментировал изменения Валера. Он хотел еще что-то сказать, но увидев мой взгляд, промолчал. Я же сел за стол. Процесс изменения организма закончен, теперь нужно думать, что делать.

И принимать решения.

Причем думать и принимать решения надо так, чтобы потом не было больно за совершенные ошибки. При мысли об этом появилось понимание, что именно здесь и сейчас та самая точка невозврата, переломный момент. И именно сейчас мне нужно выбрать путь и решить, что и как делать дальше. После будет поздно.

Голова, кстати, болела все сильнее, а тупой груз под бровями все больше давил на глаза. Николетта вдруг поднялась, обошла меня с другой стороны. Села, придвинулась ближе, взяла меня за левую руку — и о чудо, от ее касания по всему телу прошла словно прохладная волна, а головная боль тут же отступила.

«Спасибо» — мысленно поблагодарил я девушку.

Не знаю, как она это сделала, но сделала очень вовремя.

— Пять минут, — это уже вслух, в ответ на вопросительный и озадаченный взгляд Валеры. — Пять минут, пожалуйста, мне нужно подумать, — еще раз повторил я.

Опустив взгляд, я обхватил голову и уткнулся невидящим взглядом столешницу.

Так, ладно. Привет новая жизнь, я на перекрестке, и надо что-то делать. Причем от моих дальнейших действий, действий вот прямо сейчас, зависит судьба мира. Надо что-то делать и что-то решать. Вот только что?

Думай голова, думай. Причем думать надо хорошо — если сейчас ошибиться, потом думать уже не получится.

Подумал. Потом еще подумал. Потом еще подумал, и наконец решил что именно и как делать.

— Валер?

— Я.