Драгоценная ты

Вскоре после выхода статьи в «Ивнинг стандарт» удача от нас с Иэном отвернулась. Почти завоеванный нами Лондон вдруг стал враждебным. Сериал заглох, так и не начавшись. Один-единственный пилотный выпуск вышел в полночь. Я отчаянно пыталась сказать свое слово в литературе и предлагала издателям второй роман. Его отвергли два агентства подряд, а идей для новой книги не было.

– Я жду-у, – протянул Иэн, а сам уже откручивал крышечку и с бульканьем разливал по бокалам красное вино из коробки.

После провала сериала Иэн оказался никому не нужен. Ему минуло сорок, и он стал персоной нон грата, причем совершенно незаслуженно. Пришлось перебиваться мелкими заказами. Уверенности у нас заметно поубавилось. Я уже десять лет была главным редактором «Руководителя» и получала неплохую зарплату, однако четырехкомнатные квартиры подорожали до четырехсот тысяч, а потом до четырехсот пятидесяти… После семисот мы перестали просматривать объявления. Повысили аренду на квартиру Иэна и остались жить в моей до лучших времен. Когда я встретилась с тобой, мы еще надеялись, что недвижимость резко подешевеет.

– Ну что тебе сказать? «Наступила новая глава в жизни журнала», – процитировала я Джемму (она так и написала в общей рассылке, причем заглавными буквами).

Я задержалась взглядом на старом постере, который вот уже пять лет зловеще темнел в коридоре. Из-за него-то мы и застряли в моей «студенческой» квартирке.

Постер фильма.

Неснятого фильма Иэна.

Неснятого фильма Иэна, который должен был ознаменовать начало новой главы в нашей жизни. Иэн, наверное, рассказывал тебе о нем. А я хочу поведать свою версию сей печальной истории. С самого начала.

Когда мне было девять лет, мой папа умер. Маму это возмутило до глубины души, и она с детства внушала мне, что на мужчин ни в чем нельзя положиться – надо рассчитывать только на собственные силы. «Нечего ждать принца на белом коне! Никто не поможет», – твердила она. Впрочем, о принцах я и не мечтала. А мечтала стать писательницей. Я всегда что-нибудь писала, наверное, в том и заключалось мое единственное спасение. И вот, когда мне перевалило за тридцать, – желание пропало. Я совсем не могла писать. Первый мой роман не напечатали, и я возлагала надежды на второй. Когда и его отвергли, я впала в отчаяние. О новой книге и думать не могла, слишком боялась разочарования.

К тому же я больше не знала, о чем писать. Начинала и всякий раз останавливалась. Не хватало веры в себя. В двадцать лет я не сомневалась: мои идеи прекрасны и обязательно найдут благодарного читателя. Совсем как ты сейчас… Ты ведь уверена, что все просто обязаны ловить каждое твое слово? То, что я перестала писать для себя, вероятно, стало первым признаком приближения серой мути. Моя творческая жизнь заглохла, а вот Иэн еще делал отчаянные попытки удержаться на плаву. Тут-то ему и подвернулся случай выступить в роли принца на белом коне и позаботиться о моем будущем.

Он решил снять фильм по собственному сценарию и предложил мне и всем друзьям, кто пожелает, вложить в него деньги. Мы с радостью согласились и стали исполнительными продюсерами. В возрасте под сорок человек хоронит юношеские мечты, и ему необходимо на что-то надеяться. Вот мы и доверились Иэну. Даже не потому, что считали его прекрасным сценаристом (надо признать, некоторые и вовсе не считали). Просто надеялись на чудо: вдруг мечты все-таки сбудутся и мы избежим унылой старости?

Сначала мы вложили в фильм все, что откладывалось на покупку четырехкомнатной квартиры, – оказалось недостаточно. Тогда я взяла кредит под залог Мэнор-Хаус и добавила Иэна в поручители, чтобы выжать побольше денег из банка. И все еще свято верила – это лишь мелкие неприятности на пути к блестящему будущему. Фильм получился плохой (что бы ты ни плела, дабы польстить Иэну). Ужасный. Он никого не спас. Провалился с треском, и более того, стоил нам многих друзей – тех, кто поверил в незаурядный талант Иэна и понадеялся на пожизненные дивиденды. Иэн извинялся, извинялся и извинялся, хотя, если разобраться, он ни в чем не виноват. В конце концов, Иэн ничего не обещал… Сделал все что мог. Мы оба сделали что могли. Твоему поколению повезло гораздо больше – тоннами снимаете всякую ерунду на айфоны, все мысли до единой постите в твитах и блогах, таким образом учитесь и обретаете популярность. Кто-то потому, что действительно стал хорош, кто-то просто поймал волну. У нас же был лишь один шанс на успех. И мы дорого заплатили за неудачу.

А я нарушила мамин наказ и понадеялась на принца. Большая ошибка.

Когда друзья совсем перестали звонить, я даже вздохнула с облегчением, ибо все разговоры с ними неизбежно сводились к фильму. Бесконечные «если бы да кабы» и нытье по потерянным деньгам… Мы скучали и пытались завести новых приятелей. Знакомились в баре, угощали кокаином, оплачивали последний стаканчик и зазывали в гости. Однако чаще всего возвращались в Мэнор-Хаус вдвоем. А последние пару лет вообще предпочитали проводить вечера дома. Вот так незаметно и подкралась к нам старость.