Драгоценная ты

В массажном кабинете КР демонстративно разделась, будто хотела что-то этим доказать. На столе она закрыла глаза и заснула. Я смотрела на нее. Во сне она кажется хрупкой. Невинной. Потом вдруг в полнейшем ужасе вскакивает и дышит, как загнанная лошадь. Старая, встрепанная, не понимает, где находится. Массажистки в шоке. Переглядываются — как бы ее поскорей выставить. Одна даже возмущенно закатывает глаза за спиной у КР. И что вы думаете? Мне это не нравится. Я не хочу, чтобы она опять упала — как тогда, в пабе. Видите, что бы там ни говорили, я не злая по натуре. Я даже могла бы быть доброй, только жизнь с мамой и Джеммой не оставила шанса.

В зеркальную комнату КР входит уже обычной сердитой походкой. От ранимости и следа нет — пришла в себя. Разглагольствует о девяностых, издевается, что я не курю. Смешно, я так и знала, что она изойдет ядом по поводу пирожных ручной работы. Не смогла отказать себе в удовольствии посмотреть, как она взовьется.

Расспрашивает о студенческой газете. Те времена я обсуждала только с мамой, Джеммой и адвокатом — и никто из них не понял меня. Было бы здорово поделиться с КР — вот она бы поняла… Она знает, что такое, когда ты один и постоять за тебя некому. Знает, каково это — найти дело, которое дает надежду измениться, вырваться из проклятого детства.

Я бы все ей рассказала, весь этот ужас, без цензуры, без купюр, во всех подробностях. Заново пережила бы свой крах.

Как несправедлива ко мне судьба! Я сама все время подвергаюсь агрессии. Меня мысленно насилуют всякий раз, когда я выхожу на улицу, а в результате обвиняют меня. Как бы мне хотелось рассказать свою историю Кэтрин Росс и найти в ней покровительницу. Сексуальная женщина и дерзкий журналист — о такой подруге можно только мечтать. Она бы злилась вместе со мной — за меня. Была бы на моей стороне.

Только ничего не выйдет — она уже что-то заподозрила, напала на след. Спрашивает напрямую, чего мне надо (так я ей и сказала!). О, Кэтрин, ты ничего еще не поняла! Расспрашиваю о неловком инциденте в массажном кабинете, она рассказывает — и я вдруг думаю: а может, зря я так с ней?

У нас похожие травмы. Я всегда верила, что не одна такая. Тем сложнее следовать плану. Тянет излить душу, дотронуться до руки.

Может, все переиграть? Пока не поздно. Мы могли бы друг друга поддерживать. Как две стороны одной медали. Может, не надо мстить ей за свои страдания? Стать добрее. Начать с чистого листа. Люди меняются, разве нет?

Уже на полном серьезе думаю, не признаться ли во всем, потом решаю сначала копнуть поглубже — посмотреть, расскажет ли она правду о прошлом. Хочу ответить откровенностью. Поделиться пережитой в детстве болью.

Выясняется, прошлое для нее пустяк: перешагнули и пошли дальше искать лучшей жизни.

Нет, Кэтрин, не выйдет. Неужели ты не знаешь: от себя не убежишь! А ты все пытаешься. Убегаешь от прошлого.

Мое прошлое всегда со мной. Я ничего не могу с этим поделать. И Рут не могу ни забыть, ни вернуть.

Как же КР умудряется делать вид, что никогда не совершала ошибок, никому не причиняла зла? Всю жизнь ранит людей и спокойно идет дальше.

Я спрашиваю о мужчине, которого она бессовестно использовала и выкинула. КР отвечает: «По-вашему, я должна была выйти замуж за первого встречного?» Я вот лично собиралась, но у бедняги случился нервный срыв — тем дело и кончилось.

Его звали Чарли.

Мы познакомились в моей пятой по счету школе. Он влюбился в меня без памяти с первого взгляда. Семья у него была очень и очень богатая. Джемме он нравился, мама говорила, что я «нашла вторую половину». Он клялся в вечной любви, а я думала: «Ладно, пусть». Зачем ждать влюбленности, когда предлагают хороший дом, где я могу жить без мамы и Джеммы и больше не волноваться о деньгах.

Ему советовали поступать в Оксфордский университет, а я со всеми пертурбациями и сменой школ не тянула по оценкам. Я-то думала, он подаст в те же университеты, что и я, а потом мы вместе выберем.

Но он не хотел отказываться от Оксфорда. Даже ради меня. Все любовные клятвы оказались враньем. В результате он поступил, а я должна была ехать в Лидс; он говорил, мы все равно будем вместе, полная ерунда — я-то знала. Там он быстро нашел бы другую. Так всегда бывает. И прощай мечта о спокойной жизни. Он ведь слабее меня, так почему у него все козыри в руках? Надо было восстановить справедливость.

В общем, ничего особенного я не сделала. Просто наметила контур. Говорила что-то типа: «Лично мне совсем не важно, что там у тебя меньше, чем у других (хотя Чарли был моим первым парнем — про размеры у других я и понятия не имела!), я не ощущаю, что он у тебя маленький; для меня ты идеален! Можно я тебя сфотографирую, чтобы смотреть и вспоминать, когда будет одиноко по ночам?»