Драгоценная ты

— Я знала Иэна недолго, но он перевернул мою жизнь. Он был добрым, смешным, великодушным и талантливым человеком. Незадолго до гибели он нашел в себе силы измениться к лучшему. Тем горше его несвоевременная кончина… Скучаю. Буду помнить вечно.

И ты оглядела зал, словно ждала бурных оваций. Боже, какие вы, снежинки, показушники!

И вдруг обратилась ко мне:

— Кэтрин, хотите сказать несколько слов?

Несколько слов, говоришь? По-твоему, почти пятьдесят лет его жизни, двадцать из которых он прожил со мной, можно пересказать в «нескольких словах»? Самоуверенная дрянь. Твоя мать и Джемма даже смотреть боялись в мою сторону. Каких ты им сказок насочиняла про роман с Иэном, чтобы они не растерзали тебя на месте за этот цирк?

Я поднялась и пошла к кафедре. Меня качало после бессонной ночи. Я была за гранью отчаяния. Абонемент в фитнес-клубе закончился, я не помнила, когда последний раз мылась. Я ходила к лечащему врачу за рецептом для снотворного, и он снова выписал «Циталопрам», антидепрессант, который я пила в прошлом году. Я выкупила, однако принимать не стала. Мое состояние уже не вписывалось в рамки депрессии. Я ничего не ела два дня. Бензин покупала маленькими порциями — по пять фунтов. На карте оставалось сорок три фунта, то есть никакой надежды заплатить минимальный взнос по кредиту. Похороны Иэна вполне вписывались в общую нереальность происходящего.

С трудом поднялась к кафедре и заговорила, глядя прямо на тебя:

— Я прожила с Иэном Макивором почти двадцать лет и очень сильно его любила. Он для меня был всем — домом, мужем. Я не знаю, почему он погиб. Из-за чего довел себя до бесчувствия в тот вечер? Какую душевную рану пытался заглушить? Мы никогда не узнаем. Надеюсь, он простит человека, нанесшего ему обиду. Мое сердце разбито. Иэн, я буду любить тебя вечно. Любимый, мне очень тебя не хватает.

Ты хорошо выбрала музыку. Иэн, наверно, приучал тебя к любимым рокерам «Teenage Fan Club», «Sonic Youth» и «Jesus and Mary Chain». Ставил музыку, закрывал от удовольствия глаза, в такт вскидывал указательный палец к потолку и крутил твист одной ногой, словно подвыпивший папаша на свадьбе дочки. Неужели ты и правда так хорошо его узнала? Бывает жизнь как собрание сочинений, а у Иэна вышел короткий рассказ. И ты успела его прочесть. Иэн — человек, застрявший в прошлом, в молодости. В душе он остался отчаянным парнем из Глазго, который когда-то приехал покорять Лондон. Романтик, авантюрист и… неудачник.

В крематории ты с проникновенным выражением лица смотрела, как за гробом закрылись створки.

Когда мы вышли, ты бросилась в машину и захлопнула дверцу, чтобы у меня не было ни малейшего шанса к тебе приблизиться. Ко мне подошла Элейн, твоя мама.

— Я бы хотела попросить прощения за дочь. Примите мои соболезнования. Надеюсь, вы когда-нибудь сможете нас простить, — сказала она, пожимая мне руку шершавыми пальцами.

У нее был просторечный ноттингемский выговор. Низенькая и невзрачная, она напомнила мне мать. И так же неодобрительно хмыкала. В отличие от Джеммы сейчас она тебя осуждала. Только никак не могла на тебя повлиять. Никогда. Как, впрочем, и Джемма.

— Хватит, Элейн. Пойдем! — Джемма подошла сзади и буквально толкнула сестру к машине.

Твоя мать запнулась, пошла и села на переднее сиденье, рядом с водителем.

— Кстати, Джемма, — спросила я, — есть ли новости про расследование?

— Вы хотите знать сейчас? Здесь?

— Я уже давно жду ответа и… если честно, у меня заканчиваются деньги.

— Расследование завершено, Кэтрин. Вы получите уведомление на следующей неделе.

— Уведомление о чем?

— Вы уволены за злостное нарушение финансовой этики.

— А автора писем с угрозами нашли?

— Письма писал Азиф. Обвинения, предъявленные им, не доказаны. — Она смерила меня глазами. — Как бы то ни было, его уволили, так что вопрос решен.

— Азиф? — растерялась я. — Вообще-то, я ждала, когда мне предоставят слово в ходе расследования.

— Ваше участие не понадобилось.

— Это еще почему?

— Кэтрин, имейте совесть! Массаж в «Роузвуде», две бутылки шампанского, дизайнерская кожаная куртка, платье для церемонии и пятизвездочная гостиница в Сассексе — неплохо погуляли за счет компании! С корпоративной карты списалось около десяти тысяч. Вы ужасно меня подвели! Я вас защищала, а теперь выгляжу полной дурой в глазах совета директоров. Из-за вас мне могут предъявить вотум недоверия!

Я тут ни при чем. Это ты выставила нас с Джеммой полными дурами. Ты грабила меня средь бела дня. А я так хотела подружиться, что закрывала на все глаза. А еще питала иллюзии, что могу выиграть, когда у тебя, оказывается, все просчитано на несколько шагов вперед.

— Лили украла карту. Она подставила меня и с картой, и с «Роузвудом», и с речью. Разве вы не видите — она разрушила мою репутацию, отобрала работу и Иэна.

Джемма кивнула, готовая к возражениям:

— Занятная теория, Кэтрин. Вы, оказывается, фантазерка! Только карту нашли в вашем шкафу. Кстати, судя по его состоянию, вы еще и неряха. Я уже молчу о расизме…

— Расизме?..