Драгоценность, которая была нашей

Незадолго до полуночи в полицейский участок Сент-Олдейта позвонили, содержание звонка тут же передали на место происшествия в Радость Пастора: миссис Марион Кемп из Черуэлл-Лодж, 6, сообщила, что ее супруг, уехавший в Лондон рано утром, до сих пор не вернулся домой, чего раньше с ним не случалось, и что она начинает (давно уже начала) немного (не то слово) беспокоиться о нем. Она калека, нуждается в постоянном уходе, и муж каждый вечер ухаживает за ней. О его расписании на этот день она кое-что знает, но не все, она звонила в «Рэндольф» без четверти одиннадцать вечера и от руководителя тура узнала, что муж так и не появился там, чтобы выполнить взятые на себя обязательства, что само по себе совсем на него не похоже. Она весь вечер промаялась и вот теперь, когда ждать стало невмоготу, решила позвонить в полицию.

Вот что рассказал ему Льюис, придержав известие о своей исключительно важной находке, но согласившись заехать за Морсом через десять минут.

— Что-нибудь новенькое? Об Эдди? — нетерпеливо поинтересовался Фил Олдрич, когда нахмурившийся Морс вернулся в бар.

Морс покачал головой:

— Мы, сэр, в полиции получаем бездну новостей, бывает, хороших, но по большей части плохих, конечно. Но, к сожалению, ничего о мистере Стрэттоне. Но я бы не стал так тревожиться о нем...

(Последние слова он пробормотал себе под нос.)

Он не знал, сказать ли этим четверым о смерти доктора Кемпа или не стоит, ведь они все равно скоро будут знать. Однако решил, что у них и так голова идет кругом, и, залпом допив «Гленливет», встал и в задумчивости двинулся к выходу, размышляя еще кое о чем: не явилось бы сообщение о смерти — об убийстве Кемпа — слишком неожиданным для одного из троих, все еще остававшихся за столом в «Чаптерс-баре».

Времени развить эту очаровательную, но, по всей вероятности, бесплодную мысль у него не оказалось, потому что, пока он стоял на мостовой у входа в гостиницу, подъехало такси, из него с помощью шофера выкарабкался человек с бессмысленным выражением лица и, ничего не видя перед собой, направился к освещенному вестибюлю. Обычно Морс весьма терпимо относился к близким ему по духу любителям приложиться к рюмочке и даже порой  получал удовольствие от компании подвыпивших  людей, но вид этого типа, тупо уставившегося перед собой и непослушными руками пытавшегося извлечь бумажник из внутреннего кармана, а потом выудившего три банкноты по десять фунтов и подавшего их шоферу, наполнил даже Морса чувством легкой гадливости. Но, может быть, это было что-то вроде чувства облегчения, кто знает?

Потому что этим  человеком был Эдди Стрэттон!

Ясно, что допрашивать его тут же на месте было по меньшей мере бесперспективно, к тому же его подхватила с одного бока, заботливо (укоризненно) покачивая головой, миссис Браун, миссис Ширли Браун, а с другого — с деловитым видом и без намека на улыбку мистер Говард Браун. Они повели блудного сына к гостевому лифту. Нет! Стрэттон может подождать. Если повезет, утром он все еще будет здесь.

А вот шофер — нет.

Морс схватил его за руку, когда тот проходил мимо, спускаясь по лестнице из вестибюля.

— Наверное, привез его черт-те знает откуда?

— Ты чего?

— Тридцать фунтов? Наверное... из Бенбери, так?

— А тебе какое дело? Я тебя не знаю и знать не хочу.

— Ну? — проговорил Морс, вытащив свой значок.

— Это другое дело. А что случилось?

— Где вы его подобрали?

— В северном Оксфорде.

— Дорогая поездочка!

— А я и не просил...

— Вы же взяли.

— Фунтом больше, фунтом меньше, у этих янки не убудет...

— Отчего же, я люблю янки.

— И я тоже.

— Вон там банка, — Морс показал на вестибюль, — Фонда борьбы с лейкемией. Похоже, в ней еще есть место.

— Сколько?

— Двадцать.

Передернув плечами, таксист подал Морсу две бумажки по десять фунтов.

— А где в северном Оксфорде? Какой адрес?

— Не помню.

— Тогда пусть будет двадцать пять.

— Где-то в конце Гамильтон-роуд, наверное, девяносто семь.

— Фамилия?

— Такая же, как у меня. Вот совпадение.

— Мне всегда нравились совпадении.

— Она позвонила и говорит, знаете, как они говорят: отвези этого типа в «Рэндольф».

— Хорошо! Спасибо! Всего хорошего в таком случае, мистер... мистер...

— Уильямс. Джек Уильямс.

Льюис подъехал и встал позади такси, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Морс медленно — без  особого желания? — засовывал две десятифунтовые бумажки и банку для сбора пожертвований. Льюис довольно улыбнулся. У Морса водились денежки — он это знал, но шеф никогда не демонстрировал  щедрость на публике и уж конечно не в пабах. Увериться в неожиданной широте натуры главного инспектора было очень и очень утешительно. Так что Льюис понаблюдал за шефом, но ничего не сказал.

Глава двадцать вторая

Обязанности — это то, чего ожидают от других, а не то, что выполняют сами.

Оскар Уайльд. Женщина, не стоящая внимания