Драгоценность, которая была нашей

Седрик Даунс уже минут пять висел на телефоне, безнадежно пытаясь дозвониться до железнодорожной справочной, чтобы узнать расписание поездов на Лондон на сегодня, и не имел ни малейшего представления о том, какое бешеное нетерпение испытывал человек, пытавшийся дозвониться до него, человек, ругательски ругавший Британскую службу телекоммуникаций и проклинавший последними словами все мироздание в целом.

— Алло! Это железнодорожная справочная? — Судя по голосу, это наверняка была миссис Даунс.

— Что? — ответил Морс.

— О, прошу прощения. Это мой муж не мог дозвониться до железнодорожной справочной и позвонил телефонистке, дежурной, и я думала...

Ясно было, что миссис Даунс плохо представляла себе, что она думает. Но она произнесла эти слова с такой милой растерянностью, что Морс не мог не заговорить, как он сам считал, с некоторой долей очарования:

— Я понимаю, что вы хотите сказать. Я пытался набрать ваш номер... миссис Даунс, правильно?

— Да, я миссис Даунс. Чем могу служить?

— Если можно. Это главный инспектор Морс.

— О!

— Послушайте, я поговорил бы с вами с большим удовольствием, чем...

— Да-а?

Голос, как и до этого, звучал чуть-чуть беспомощно, но теперь еще и беззащитно. Морсу это понравилось.

— ... но ваш муж дома?

— А! Вам нужен Седрик? Минуточку.

Наверное, подумал Морс, прикрыла рукой трубку или сам Даунс молча стоял рядом (зачем?), потому что не слышно было, чтобы миссис Даунс позвала его, но в трубке сразу зазвучал мужской голос:

— Инспектор? Это Седрик Даунс. Чем могу служить?

— У нас тут небольшой кризис с американским туром. Я говорю из «Рэндольфа», между прочим. Печальная новость...

— Знаю. — Голос звучал вяло и безразлично.— Умер Тео. Я уже знаю.

— Не могли бы вы сказать, откуда вы это знаете?

— Часа два назад звонил Ашенден.

— А, ясно! — В общем, нельзя было сказать, что Морс недоволен тем, что Ашенден всем звонит об этом. — Я звоню вам, сэр, чтобы спросить, не могли бы вы приехать сегодня утром в «Рэндольф».

— Сейчас? Ну... э... э... Могу, у меня занято время после ленча, насколько помнится.

— Если бы у вас это получилось, я был бы вам очень признателен, сэр. У нас дел совершенно невпроворот.

— Конечно.

— Если бы вы смогли...

— Еще раз пройтись с ними по Оксфорду?

— Может быть, другим маршрутом?

— Или я мог бы договориться, чтобы для нас несколько раньше открыли Музей Оксфордского университета, знаете, инспектор, птица дронт и Дарвин, динозавры.

— Прекрасная мысль!

— Рад быть полезным, честное слово. Все это страшно, ужасно, правда? Ну, в отношении Тео.

— Вы позвоните в музей, сэр?

— Сейчас же. Я знаком с одним человеком, все еще пытающимся классифицировать нескольких крабов из Южной Америки, которых Дарвин оставил музею. Потрясающие вещи, эти крабы, знаете ли.

— Ну, еще бы! — промолвил Морс. — Очень вам благодарен, сэр.

— Но так или иначе, я заскочу в «Рэндольф», так что скоро увидимся.

— Э, пока вы не повесили трубку, сэр...

— Да?

— Было бы неправильно не предупредить вас, что всем здесь мы будем задавать вопросы о том, что они делали вчера после обеда.

— Это ваш долг, инспектор.

— И вам тоже.

— Мне?

— Я спрошу вас, куда вы ехали на велосипеде вдоль Сэнт-Джилса в направлении северного Оксфорда. Это было после обеда, вчера. Так что не можете ли вы сказать об этом сразу, сейчас? Это, конечно, простая формальность.

— А что, на все вопросы будет так просто ответить?

— Так куда вы ехали, сэр?

— Я ехал домой, чтобы взять новый слуховой аппарат. Я почти всегда ношу с собой запасной, но вчера не захватил. Во время обеда тот, что был у меня, стал плохо работать, и я вдруг понял, что не дотяну до вечера...

— А ведь вы не так плохо слышите, сэр, разве не так? Незаметно, чтобы вы испытывали какие-нибудь трудности, разговаривая сейчас со мной.

— Ну, что вы, просто мне удивительно повезло. Моя дорогая женушка, Люси, купила мне специальный аппарат, приставку к телефону, подарила мне ее на последний день рождения, хорошая моя.

Что-то шевельнулось в голове Морса, и он постарался протянуть разговор:

— Похоже, вы очень любите жену, сэр?

— Больше всего на свете. Вас это удивляет?

— И ради нее вы пойдете на все, на все, только бы сохранить ее?

Ответ прозвучал неожиданно резко и очень странно, но не похоже было, чтобы он смутил Даунса:

— Да! Конечно.

— В том числе на убийство Кемпа?

На другом конце провода не раздалось ни маниакального смеха, ни жалких протестов, ни угрозы адвокатом. Даунс произнес просто и без обиняков:

— О да, в том числе и на это, инспектор.

На миг Морс даже растерялся и закончил бы разговор, быстро закруглившись, только не успел, потому что Даунс еще не договорил до конца:

— Это Шейла... Я знаю, кто видел меня вчера днем. И нисколько не виню ее за то, что она рассказала вам. Если произошло убийство, мы все обязаны сообщить обо всем, что может иметь отношение к делу, какой бы это ни казалось мелочью. Так что могу сообщить вам тоже сразу. Когда я проезжал вдоль Сент-Джилса вчера после обеда, то обогнал одного из членов группы, шагавшего в сторону северного Оксфорда. Вы хотите знать, кто это был, инспектор?