Драгоценность, которая была нашей

В автобусе, проехавшем сначала на север по Вудсток-роуд, а потом выехавшем на шоссе А34, члены туристической группы сидели погруженные в молчание, у всех не выходили из головы странные и трагические события, которые остались позади, в Оксфорде. Им теперь будет что рассказать, вернувшись домой. Джон Ашенден сидел один на переднем боковом сиденье  и раздумывал, стоит ли или нет взяться за микрофон и сказать несколько слов о колледже Соммервилл, Радклиффской клинике, Башне Ветров, огромных особняках красного кирпича, памятнике девятнадцатого века, школе Святого Эдуарда... Он решил ничего не говорить, не было настроения ни у него, ни, насколько он мог судить, у кого другого в автобусе.

По другую сторону прохода сразу за водителем восседала с недовольным видом миссис Роско, уткнувшись своим красивым носиком в «Сон в летнюю ночь». За спиной у Ашендена сидели Говард и Ширли Браун, молчаливые и насупившиеся, каждый занятый своими мыслями, понять  которые не было дано стороннему наблюдателю и даже непостижимыми полностью для них обоих. За Браунами — загадочные Кронквисты, ставшие теперь единственной зарегистрированной официально супружеской парой в туре, воздерживающейся, казалось, от участия в самых невинных разговорах. Она читала «Жаворонок над Кендлфордом», а он изучал «Путеводитель по доброму пиву» (только что изданный) за 1991 год. Сзади всех, словно специально расположившись как можно дальше от женщины, которая по собственной инициативе публично предъявила на него права как на постоянного сопровождающего и гида, сидел Фил Олдрич, не спеша  штудирующий вечернее издание «Оксфорд мейл». От остальных туристов не ускользнула холодность, внезапно возникшая между ними, больше того, она оказалась одной из немногих тем, которые туристы обсуждали, пока автобус набирал скорость на двухполосной  магистрали в сторону Вудстока.

На своих привычных местах не было только двоих из группы, пятьдесят часов назад приехавшей в «Рэндольф». Места эти находились непосредственно за миссис Роско. Одна из отсутствующих персон все еще лежала в полицейском морге в Сент-Олдейте, другая с полного согласия Морса уже днем этого дня выехала поездом в Лондон, не задержавшись в этот раз (как, по ее словам, задерживалась раньше) в Дидкоте, а проследовав прямо, минуя Рединг, Мейденхед, Слау, до Паддингтона, откуда означенная персона взяла такси до офиса туристической компании в Белгравии, чтобы там обсудить  последние желания и последние ритуалы, связанные с бывшей законной женой, миссис Лаурой Мери Стрэттон.

Когда автобус стал подниматься в гору после Вудстока, Ашенден с некоторым беспокойством посмотрел на часы. Он звонил в отель «Лебедь» в Стратфорде, предупредив, что они прибудут в 18.15, но, насколько можно было судить сейчас, этого не получится. Тем не менее он не пытался спровоцировать водителя на превышение скорости. Они немного опоздают? Ну и что! Двадцать шесть тарелок с «муссом из лосося горячего копчения по-арбройтски» будут стоять на столе, как заверили его в «Лебеде», а вместе с ними и единственный морковный сок для единственной вегетарианки.

Действительно ли инспектор Морс (размышлял Ашенден) такой человек, каким, по-видимому, считает его большинство людей? Человек, перед умом которого спасовал бы даже мифический Майкрофт? Ашенден сомневался в этом, и сомнения его росли и укреплялись по мере того, как автобус удалялся все дальше и дальше от Оксфорда по шоссе А34.

Все обойдется. Все будет в полном порядке.

Глава тридцать девятая

Меня волненье охватило

Как миг, подобный лишь тому,

Когда Полдневное Светило

Скользнуло в ночь со счетом

тридцать к одному.

А. П. Герберт. День скачек

Морс с Льюисом наблюдали за отъезжающими из окна салона, в котором перед этим беседовали с последними свидетелями.

— Думаете, мы еще встретимся с кем-нибудь из них, сэр?

— Нет, — категорически отверг такую перспективу Морс.

— Это значит, что у вас есть какая-то идея?

— Идеи, во множественном числе, Льюис! Редко, когда у нас бывает столько существенных доказательств... — Он замолчал, но тут же стал продолжать предыдущую мысль: — Все дело в этих любовных похождениях — и я продолжаю думать, что Кемпа убили из-за того, что у него было слишком много любовниц.

— Я понимаю, что очень назойлив с этой миссис Кемп, сэр, но не думаете ли вы, что мы должны...

Морс сделал вид, что не слышит.

— Почему он был раздет? Поначалу я думал потому, что не так-то просто тащить мертвеца. Макс говорил, что там были ведра крови, и, если она залила костюм или платье... Здесь что-то есть, Льюис. А может быть и другое. Его могли раздеть, чтобы задержать идентификацию. Чем дольше труп не опознан...

— ...тем труднее для нас разрушить алиби.

Морс кивнул.

— Но я полагаю, что дело ни в том, ни в другом.

— Думаете, он занимался любовью с какой-то леди?