Драгоценности солнца

Удивительно, как много накопилось материала. Более двадцати мифов, легенд и сказок. Они собирались постепенно и как-то незаметно. Весь этот процесс мало походил на кропотливую работу. Ее исследование еще было далеко от завершения, но уже сейчас Джуд беспокоило то, что ее описания и пересказ не были такими поэтичными, как музыка и магия легенд.

Почему анализ обязательно должен быть таким сухим и наукообразным? Почему бы немного не оживить его? Почему бы не включить в него собственные мысли и оценки? А может быть, и пережитый опыт и свои впечатления? Почему бы не рассказать о людях, которые поделились с ней историями, не написать, как они их рассказывали и где?

Живая музыка в тускло освещенном пабе, суета на кухне О’Тулов, прогулки с Эйданом по холмам. И тогда ее записи и заметки станут пусть более личными, но и более яркими, живыми. А значит, будут больше похожи на литературный труд.

Джуд крепко сжала ладони. Почему бы не дать себе юлю и не последовать за своими желаниями? Чем больше она пыталась ответить на этот вопрос, тем больше привлекала ее эта мысль, она почти физически ощущала, как спадают оковы и наступает освобождение.

Даже если не получится, чем она рискует? Она была средненьким — если не плохим — преподавателем. Если окажется, что она не более чем средненький писатель, ну, что же, пусть она и будет средним в том, к чему ее отчаянно тянет.

Решившись, Джуд прикоснулась пальцами к клавиатуре, но тут же опустила руки. Неверие в собственные силы, ее давний спутник, уже уселось на стул рядом с ней.

Брось, Джуд, у тебя нет никаких способностей к самовыражению, подсказало неверие. Делай, что знаешь, как умеешь. Все равно твою работу никто не станет публиковать. Ты и так разбаловалась. Придерживайся первоначального плана и покончи с сомнениями.

Разумеется, никто не станет публиковать это, признала Джуд, вздыхая. Получается слишком длинно для статьи и даже для монографии. Больше двадцати легенд, точнее двадцать четыре. Правильнее было бы выбрать лучшие шесть, детально проанализировать их и понадеяться на интерес какого-нибудь заштатного научного журнала. Да, сделать так было бы разумно и правильно.

На уголок стола опустилась бабочка, затрепетали синие, как кобальт, крылышки. На мгновение Джуд показалось, что она и бабочка разглядывают друг друга с одинаковым интересом.

И вдруг послышалась музыка, трубы и флейты, и грустный шелест струн арфы. Музыка словно волной залила сад, и Джуд перевела задумчивый взгляд на зеленые холмы.

Как можно в таком волшебном месте оставаться благоразумной Джуд? Волшебство уже коснулось ее, остается только раскрыться ему навстречу.

К черту научное исследование! Ей же хочется написать книгу. Хватит цепляться за прошлое, за чужие ожидания, пора наконец рискнуть и сделать что-то новое, то, о чем она не смела и мечтать. И неважно, что ждет ее, провал или успех, она имеет право на свободный выбор.

Неверие еще что-то бормотало, но Джуд уже не слышала его.

За окнами моросил дождь и клубился туман. В маленьком очаге на кухне моего коттеджа трепетало пламя. На столе стояли намокшие от дождя цветы, легкий парок поднимался над чашками с чаем, и Эйдан рассказывал мне легенду.

Его голос похож на его страну, музыкальный и поэтичный. Эйдан — хозяин паба в деревушке Ардмор, паба, принадлежащего его семье на протяжении многих поколений, он им успешно управляет. Там царит очень уютная и радушная атмосфера. Я часто вижу, как, работая за стойкой бара, он что-то рассказывает посетителям или слушает их. В пабе часто играет музыка, посетители разговаривают, пьют пиво или виски, чай или лимонад.

Эйдан очень привлекателен, он нравится женщинам, и ему доверяют мужчины. У него легкая, обаятельная улыбка, и он умеет держать себя в узде. Вот что он рассказал мне в тот дождливый день в тишине моей кухни.

Джуд прижала руки к губам, ее глаза засияли от радости открытия. Вот оно! Начало. Какое волнующее, какое пьянящее мгновение.

Она глубоко вздохнула, собираясь с силами, а затем, не отрываясь, напечатала всю историю Красавицы Гвен и принца Кэррика, рассказанную Эйданом.