Драгоценности Жозефины

Наконец-то! – облегченно вздохнул Женя, когда поезд тронулся. По его лицу поплыла довольная улыбка, возникшая от мысли, что любимые и любящие, но чересчур заботливые родители больше не станут докучать своей заботой. Спустя час после расставания, когда эйфория от осознания собственной взрослости утихла, он загрустил: кто теперь о нем будет заботиться, кто приготовит обед, отутюжит вещи? Все придется делать самому, и это значительный минус самостоятельности. Но зато сколько плюсов! Никто не будет зудеть над ухом: вымой руки, надень шарф, подстриги ногти, поешь суп, где ты ходишь так поздно? Пожалуй, свобода стоит того, чтобы ехать в чужой город, философски рассудил Женя. Он представил, как прекрасно заживет сам по себе, проводя время за удовольствиями и развлечениями. И никогда не обратится за помощью к родителям, потому что уже взрослый и отлично во всем разбирается. Где и на что жить – такой вопрос пока перед Евгением не стоял. В его кармане лежало немного наличных (если украдут, то не все – наставляла мама) и банковская карта с приличной суммой, выданная отцом. Адрес, куда идти по приезде, отец тоже вручил. Как вариант, можно остановиться в общежитии – должно же оно быть при институте. И место в нем обязаны ему предоставить – так написано в правилах приема высшей школы.

За окном мелькали елки, по коридору бренчала ложками в стаканах дородная проводница, на соседней полке играла с куклой беззаботная девчушка с большим розовым бантом на белобрысой макушке, ее бабушка доставала из кошелки свертки с продуктами и раскладывала их на слишком маленьком для такой прорвы еды столике.

– Поешьте с нами, – предложила она Жене куриную ножку.

– Нет, спасибо. У меня есть, – вежливо отказался юноша и, соблазнившись гастрономическими ароматами, тоже решил перекусить. Он вытащил из объемистого пакета котлеты, вареную картошку, которые мама велела съесть в первую очередь, чтобы не испортились, огурцы, сыр, колбасу, яйца…

– А моя ничего не ест, – кивнула дама на розовый бант, приглашая к разговору. Юноша ничего не ответил – он не знал, что сказать. Да и не хотел.

Соседка по купе расценила его молчание как готовность слушать и пустилась в рассуждения о жизни. Женя жевал под размеренное вещание женщины, жмурясь от пробивающихся в окошко солнечных лучей. С насыщением к нему пришел сон. Голос соседки оказался приятным, спокойным, убаюкивающим. В унисон перестуку колес она что-то говорила про дворцы – весьма увлекательно, так как раньше работала экскурсоводом. Но рассказ соседки Евгений слушал вполуха, постепенно проваливаясь в сон.

Он, как большой корабль, стоит в Стрельне и смотрит на Петербург с южной стороны Финского залива. Отреставрированный в начале двухтысячных годов, Константиновский дворец стал украшением города и важным государственным объектом, где теперь проходят встречи на правительственном уровне.