Драгоценные дары

– И я тоже, – на радостях она даже забыла, чем занималась последние недели – помнила только, что была занята, главным образом наследством Пола. Суд с Берти отнимал уйму времени, всем заинтересованным сторонам, и ей в том числе, пришлось представлять суду массу документов.

Поездка до города заняла полчаса. Наконец такси остановилось на Бетюнской набережной у Сены, по которой как раз проплывало экскурсионное судно. Эйдан вскинул фотоаппарат и сделал снимок, а затем вошел за Вероникой в старинный дом. Поднимаясь по лестнице, Вероника объяснила, что ступени неровные потому, что здание очень старое. Но оно расположено в престижном районе, поэтому ей понадобились годы, чтобы найти эту квартиру.

В ее квартире полы тоже имели небольшой наклон, а из окон открывался прекрасный, типично парижский вид на реку и Левый берег.

Они поставили багаж, Эйдан обнял Веронику и прижал к себе, вдыхая запах ее волос, наслаждаясь прикосновением ее щеки, впитывая ее красоту.

– Не очень грубо будет, если я сразу спрошу, где здесь спальня? – усмехнулся он, и она рассмеялась, проказливым жестом указывая на одну из дверей. Эйдан внес ее в спальню, бережно положил на постель, сел рядом и поцеловал. Через минуту их одежда уже валялась на полу, а тела сплелись в объятиях, и все одиночество и тревоги последних недель улетучились, забытые в пылу любви. Встреча получилась идеальной для них обоих, прошло немало времени, прежде чем они разжали объятия и затихли в ее удобной кровати. Эйдан обвел взглядом комнату: она была уютной, милой и очень женственной, изобилующей бледно-голубым шелком, но ему это понравилось. Вероника показала ему всю квартиру: гостиную, свой кабинет, столовую и кухню, и две маленьких комнаты для гостей, где останавливались ее дочери, приезжая в Париж. Эйдан понял, что она любит этот дом, который прекрасно подходил ей. Никакой скованности здесь Эйдан не чувствовал.

Потом они сидели в старинной ванне, обсуждая дальнейшие планы. Веронике хотелось показать Эйдану свои самые любимые места, и у него были в Париже уголки, где ему нравилось бывать. Они отправились гулять, пообедали в ресторане на площади Бурбонского дворца, затем опять бродили вдоль Сены и наконец купили вина, сыра, салями и паштета, чтобы съесть вечером со свежим багетом на кухне. Внезапно ее квартира и сама жизнь стали на удивление романтичными. Наблюдая, как проплывают по Сене освещенные прогулочные суда, Вероника и Эйдан ужинали, сидя на диване, а потом снова предавались любви. Он никак не мог оторваться от нее, и Веронике не верилось в свое счастье. Той ночью они спали крепко и спокойно, словно жили вместе всегда. Их отношения у обоих вызывали ощущение прочности и долговечности.

Второй день в Париже они провели еще лучше первого: прошли пешком до Большого дворца, где посетили выставку, некоторое время бродили по Лувру, потом по Тюильри, где долго беседовали, сидя на скамейке. Как и все другие города этим летом, Париж идеально подходил для них обоих и для того, чтобы открывать новые стороны друг друга. Вечером они поужинали в «Вольтере» – любимом парижском бистро Вероники. Еда была бесподобна, домой они дошли пешком, по дороге полюбовавшись подсветкой собора Нотр-Дам.

– О чем ты думаешь? – спросил Эйдан, пока они шагали, взявшись за руки.

– О том, как я счастлива. Мне так хорошо с тобой, Эйдан.

И ему было хорошо с ней – это он понял почти сразу.

– Я же говорил тебе: это судьба. Нам было суждено встретиться. Мне было предначертано судьбой заметить тебя в Риме и спасти от мчащегося «Феррари» с сумасшедшим русским за рулем. Вообще-то я считаю, что все решил поцелуй под Мостом Вздохов, – с улыбкой добавил он.

Лето выдалось незабываемым, вдвоем они вступали в осень. Вернувшись в квартиру Вероники, они еще немного посидели у нее в кабинете, поговорили и легли спать.

На следующее утро Веронике позвонил сторож из дома ее родителей на Левом берегу: крыша в доме требовала ремонта, Вероника должна была решить, как быть – заменить крышу сразу или залатать ее до следующего года. Такие проблемы возникали постоянно, примерно раз в год, и за завтраком, кофе с молоком и круассанами, Вероника сообщила Эйдану, что ей надо побывать в старом родительском доме.

– Он по-прежнему принадлежит тебе? – удивился Эйдан.

Вероника говорила ему об этом, но он забыл, и теперь удивился, зная, что ее отца уже тридцать лет нет в живых.

– Мне так и не хватило духу продать его. Я выросла в этом доме, мы с Полом жили там, когда только поженились. Потом часто приезжали туда, пока дети были маленькие. А после развода я перестала бывать там – слишком много печальных воспоминаний связано с этим домом. Поначалу я думала, что буду останавливаться там, приезжая в Париж, но несколько лет назад нашла эту квартиру, и останавливаться в ней оказалось проще и лучше. И девочкам здесь больше нравится.

– Так почему же ты не продашь этот дом, если им никто не пользуется? – Эйдан был озадачен. В жизни Вероники сохранилось слишком много призраков, напоминаний о давнем прошлом, и почти все они были для нее мучительными.