Драйзер. Русский дневник

Обогнув площадь Konydeum[159], мы вышли в переулок и остановились у очень большой церкви с двором. Она была закрыта, но женщина-сторож предложила для нас ее открыть. Впрочем, дело могло затянуться, и мы довольствовались тем, что осмотрели ее жилище у ворот – лачугу из одной комнаты и деревянный сарай.

Она рассказала нам, что в этой очень маленькой комнате живут она и ее мать, ее муж, две сестры и двое детей. В комнате были кирпичная печь, одна кровать, стол, стулья и алтарь. Извозчик, заметив наш интерес к условиям их жизни, сам сообщил о том, что он живет намного хуже. У соседней церкви, когда Д. лихо спрыгнул с дрожек и вошел во двор, извозчик восхищенно воскликнул: «Молодец ваш барин!» На Большой Ордынке мы нашли очень красивую церковь.

Церковь Покрова Божией Матери[160], сооруженная около 15 лет назад, изящна и гармонична. Она построена из серого камня, имеет очень полные округлые купола из черного металла и выполненные из того же металла портики, нависающие над тяжелыми резными дверями и белыми стеклянными окнами. Даже водосточные трубы смотрятся гармонично – они сделаны из какого-то зеленоватого металла. Внутри настенные росписи весьма совершенны по форме и цвету, хотя гораздо более современны по стилю, чем в любой другой московской церкви. Расписывал церковь известный художник Нестеров. Богатый синий цвет противопоставлен в ней светло-серым стенам и низким куполообразным потолкам.

Возвращаясь переулками к реке, мы миновали множество интересных церквей: белых с голубыми куполами, желтых с белыми куполами, и каждая из них была совершенно непохожа на все остальные. Двигаясь по берегу канала, мы немного проехали в противоположном от Кремля направлении. Здесь мы натолкнулись на очень обширный монастырь со полуразрушенными стенами, башней и красивой, но тоже полуразрушенной церковью, расположенной рядом с кладбищем. Оказалось, что здесь находится фабрика по производству ящиков – она занимает одно из каменных зданий во дворе. Получив от сторожа разрешение войти, мы познакомились с милиционером, которому я объяснила, что посетитель является американским делегатом. Завод был закрыт, поскольку сегодня был выходной, но милиционер настоял на том, чтобы показать нам фабричную школу ликвидации безграмотности, клуб и библиотеку. Здесь занято около 500 рабочих, которые живут в низком здании, где раньше, несомненно, жили монахи. В подвале церкви были в самом разгаре строительные работы – здесь тоже сооружали жилые помещения. Сама старая церковь была заперта, а ключи от нее находились в некоем Главном научном управлении. Повсюду валялись разбитые надгробные плиты, так что в целом мне показалось, что атмосфера, в которой работали и жили люди, была для них весьма удручающей.

Мы снова повернули к центру города и проехали через стену Китай-города на старую улицу Никольскую. Через ворота мы попали на Лубянскую площадь с маленькой церковью с голубыми куполами, шипы на которых были покрыты золотом; этой причудливой церкви 500 лет[161].

8 нояб., вечер, Москва

Решили пойти на оперу «Князь Игорь»[162] в Большом театре, но обнаружили, что все билеты в театры на такие спектакли бесплатно распространяются через профсоюзы. Выслушав рассказ Луиса Фишера[163] о том, что, по слухам, советское правительство фактически задержало Д., мы вместе с Фишером пошли на встречу с Дюранти из Associated Press. Дюранти живет в довольно благоустроенном для Москвы районе, у него три или четыре большие комнаты, причем одна комната с небольшим камином, в котором горят дрова – это первый камин, увиденный мною в Москве. Разговор зашел о домовых комитетах. Дюранти объяснил, что в каждом жилом доме есть свой домовой комитет, который ответствен перед Центральным департаментом жилищного хозяйства города. В 1921 году Дюранти получил эту квартиру в аренду на три года при условии, что он ее отремонтирует. Он сделал капитальный ремонт, но через три года квартира вернулась в собственность Жилищного департамента, так что теперь Дюранти через домовой комитет платит 125 долларов в месяц за ее аренду. Домовой комитет избирают жильцы, два или три раза в год проводятся общие собрания, на которых заслушивают отчеты комитета и проверяют его счета. Это затрудняет жульничество. Кроме того, существует рабоче-крестьянская инспекция, которая в любой момент может заглянуть в бухгалтерские книги. Эта инспекция проверяет и все департаменты правительства; она может «вычистить» любого сотрудника конторы, если обнаружит жульничество или неэффективную работу. Инспекция все время работает в полную силу.

Дюранти утверждал, что коррупционная система в Америке обеспечивает более дешевое производство. Он ссылался на то, что банка тушенки стоит в Америке 10 центов, а в России – 30 центов. Фишер говорил, что это связано с рационализацией промышленности, а не с коррупционной системой.