Драккары Одина

— Я слышал, ты готовишься в свадебному пиру? — голосом полным безразличия и едва уловимого презрения, спросил Инегельд.

— Да, это так. — Раудульф хотел как можно скорее уйти отсюда, чувствуя, что Инегельд ищет ссоры.

— Желаю тебе и твоей дочери благоденствия! — усмехнулся викинг, получив из рук траля золото.

— Если бы у меня было две дочери, Инегельд...

— Я понимаю тебя, — склонил голову соратник Стейнара. — И не осуждаю. Породниться с кланом Харальда Весельчака — об этом мечтали многие хедвинги...

Сказав это, Инегельд скрылся в толпе. После его ухода Раудульф испытал огромное облегчение. Слишком непредсказуем был характер Инегельда, не забывающего старые обиды.

Его темное прошлое, окутанное завесой смутных историй о ночных убийствах, кровной мести и гибели почти всех мужчин одной семьи, — все это наводило на мысль держаться от него подальше.

— Приветствую тебя! — проговорил кто-то сиплым голосом над ухом хедвинга.

Раудульф обернулся, спрятав браслет в складках плаща. Перед ним стоял Лейв Волосатый.

— Рад встрече! — ответил Раудульф, разглядывая старого знакомого, которого не видел года два.

Лейв Волосатый не случайно получил это прозвище. Огромного роста, с копной седеющих волос и густой бородой, при разговоре он широко размахивал руками и ругался. Хотя давно уже не участвовал в набегах, всегда ходил с мечом на поясе и был готов применить его, не особо задумываясь, если только чувствовал себя оскорбленным. Те, кто видел его летом купающимся в заливе, замечали, что тело Лейва, с крупными формами и заплывшее в последние годы жирком, покрыто почти всюду волосом. Таким он был смолоду, потому и звали его Лейв Волосатый.

Обменявшись с Раудульфом приветствиями, Лейв заговорил о торговле. И тут его собеседник вдруг напомнил:

— Так твой траль передал мою просьбу?

— Твою просьбу?! — насторожился Лейв, глядя на при стеля с прищуром.

— Я хочу купить у тебя несколько коров и свиней.

— Это хорошо, — кивнул Лейв, оживляясь. Такие вести были ему по душе. — Но о ком ты говоришь, не пойму тебя? Мне никто не передавал твою просьбу.

— Он назвался Линг...

— Линг?! — глаза Лейва расширились от изумления. — Ты наверное, шутишь, Раудульф?

— Зачем бы мне это понадобилось? — раздраженно бросил хедвинг. То, как повел себя Лейв Волосатый, ему не понравилось.

— Но разве может мертвец передавать чьи-либо просьбы, разве что только во сне?

Теперь настал черед удивиться и Раудульфу.

— Я говорил с ним два дня назад. И совсем не во сне. Я видел его как тебя.

— Так ведь Линг утонул позапрошлой зимой!..

Несколько мгновений они смотрели друг на друга, пытаясь понять, что происходит?

Первым опомнился Раудульф.

— Ты посылал кого-нибудь два дня назад сюда на берег?

— Нет, никого не посылал.

— Сколько зим было Лингу?

— Наверное, около тридцати, Я купил его у данов три зимы назад. Скверный попался раб, вороватый. И выпить любил сверх меры. Он провалился под лед...

— Хорошо, — кивнул Раудульф, прикидывая в уме: значит, незнакомец солгал ему? Но зачем? И снова это предательское ощущение чего-то непредсказуемого, некий знак беды. Выходит, он знал его? Но память, как топкое болото, не сразу выдавала свои тайны.

— Так ты купишь у меня коров? — голос Лейва вернул его к действительности.

— Да, куплю.

Вернувшись домой в сумерках, Раудульф долго сидел в одиночестве, разглядывая браслет, купленный у Инегельда. Вещица ему нравилась, но чувство тревоги, появившееся на берегу, не проходило. Кто же был этот мнимый Линг и чего он хотел? Выходило так, что этот траль не был совсем чужим в округе. Кого-то он здесь знал, знал и его имя. Размышляя, Раудульф не заметил, как уснул.

Жены и дочери не было в доме. Готовясь к свадебному пиру, они гостили у родственников Магихильд.