Драккары Одина

— Как спалось нашим гостям? — спросил Эйнар, переводя взгляд с одного на другого.

Хафтур выглядел непроницаемым. А Олаф отводил глаза. Ему не нравился племянник ярла, и то, как он рассказывал о богине Нертус... В его рассказе чувствовалась некая непонятная страсть. К чему? К человеческим жертвам? К темному миру? К обладанию тайным волшебством?

— Мы спали как убитые, — равнодушно сказал Хафтур. — После всего, что с нами случилось...

— Я слышал эту историю, — кивнул Эйнар, чуть пригубив кубок. — Твой воспитанник даже показал мне амулет... амулет Нертус.

— Амулет Нертус? — насторожился ярл Свен. — Я ничего не слышал о нем?

— Его дала мне внучка колдуньи, — сказал Олаф и показал амулет ярлу.

— Что же в нем такого? — Свен взглянул на амулет и не пожелал взять его в руки из-за каких-то суеверных соображений, чем обрадовал Олафа. Тот не любил отдавать амулет в чужие руки.

— Может быть, ничего, а может... он помог нам вырваться оттуда, — проговорил Хафтур, потихоньку наблюдая за Эйнаром. Его интерес к амулету был очевиден для опытного воина.

— По правде сказать, никогда в жизни не видел таких амулетов, — признался Свен, потирая лоб ладонью. — Нертус, Нертус... я что-то слышал о ней, но это было давно, очень давно... когда я был ребенком.

— Моя бабушка говорила, что эта богиня властвовала над миром, в то время... — начал было Эйнар, но ярл грубо прервал его:

— Никогда не напоминай в этом доме о своей бабушке, Эйнар!— и прибавил, понизив голос: — Если не хочешь больших неприятностей.

— Ярл, я хотел спросить...-— улучил момент для себя Хафтур. — Все ли жертвы вервольфа были молодыми?

— Молодыми? — вскинул свои выжженные брови Свен Паленый, в его сумасшедших глазках затрепетал огонек. — Почему тебя это интересует? Но если честно, даже не знаю. Последняя жертва... Эй, кто-нибудь, сколько зим было этому...

— Не больше сорока, ярл, — ответил за всех один из его дружинников, по имени Гисли, широкоплечий, грузный, с заплетенной бородкой и лукавым взглядом пройдохи и веселого пьяницы. — Помнится, остальные также были разного возраста, и молодые и старые. Среди них не было только женщин.

— Тебе это о чем-то говорит? — повернулся к своему гостю Свен Паленый.

— Вервольф убивает воинов... — задумался Хафтур. — Значит, ему нужна кровь воина? При чем же здесь? — забывшись, он размышлял вслух и чуть не выдал тайну ночного нападения вервольфа на Олафа.

— Кто при чем? — от внимания Свена ничего не укрылось.

— Я вспомнил давнюю историю, ярл, — нашелся Хафтур, исправляя свою ошибку. — Как-то двадцать зим тому назад в Раумрике кто-то убивал по ночам людей. Долго не могли найти убийцу, жестокого мордварга [28], но однажды к тамошнему херсиру пришла немолодая уже женщина, вдова и сказала, что к ней по ночам приходит ее муж. Херсир посмеялся и посоветовал ей пить на ночь побольше пива. Тогда сон будет крепким. Женщина же не ушла сразу, а на прощание намекнула, что у херсира вскоре умрет жена. Херсир разозлился и накричал на нее. Вдова ушла, а через несколько дней у херсира внезапно заболела и умерла жена. И тогда он вспомнил о вдове, предрекшей ему смерть жены. Приказал он доставить ее к себе и

— Выходит, Хафтур, ты думаешь, что людей убивает не вервольф, а упырь? — спросил задумавшийся Свен.

— Не знаю я, что думать, но... позволь нам завтра уйти из Хорнхофа? Не хочу я, чтобы обо мне думали так же, как о том мертвеце, не нашедшим себе пристанища на чужбине.