Драко (ЛП)

— Это тоже. Воистину, всё скрыто тьмой, и лишь Император — единственный свет. Конечно, в повести Драко есть и свои плюсы. Мы теперь используем стазисный гроб в дополнение к допросам, если время не играет существенной роли…

В голосе книжника появились нотки сомнения:

— Вы тайный магистр недавно и, естественно, должны изучать тайны нашего ордоса. Не позволите ли ещё разок полюбоваться вашей татуировкой?

— Само собой.

Когда посетитель Либрариум Обскурум отвёл рукав, у старика был только миг, чтобы заметить перстень игольника, надетый на тонкий палец тайного магистра… а затем книжник ощутил на лице острую боль и затрясся в корчах.

Тело старого книжника билось на полу, мышцы дёргали каждая в свою сторону. Кишечник зловонно опорожнился. Изо рта и носа хлынула кровь.

Посетитель подавился безумным смехом. Ему даже пришлось закусить рукав, чтобы не шуметь. Он рвал ткань зубами, как гончая впивается в пойманного зайца или кто-то, испытывая внутренние муки, пытается отвлечься от ощущения или зрелища, слишком отвратительного для него. Книжник уже умер — корчился только его труп.

Посетитель оставил первую страницу «Liber Secretorum» светиться на тускло-зелёном экране. А рядом воткнул карту таро: инквизитора, чей пустой лик был крохотным психоактивным зеркалом того, кто посмотрит на него следующим.

Сморщив свой выдающийся нос, он тихо выскользнул из комнаты-черепа.

Война инквизиции началась.

Хотя в каком-то смысле она началась ещё несколькими годами раньше, когда Жак Драко впервые произнёс: «Верьте мне. Я хочу правдиво рассказать о том, что со мной произошло»…