Драко Малфой и Солнечный путь

— Ну да, — Сольвейг глянула на нее и рассмеялась. — Ты меня поражаешь, Грейнджер! Неужели ты тоже ей поверила?

— В каком смысле? — возмутилась Гермиона.

— Мина всем дурила головы, — объяснила Сольвейг. — Понимаешь ли, она использовала Чары вейлы, которые вполне определенным образом действуют на парней. И — ты не поверишь — на девчонок тоже. Нет, не красней, это не то, о чем ты подумала. Просто использование этого зелья кем-то из девушек ослепляет, если можно так выразиться, всех прочих девчонок поблизости. Я понятно выражаюсь? Девушки безоговорочно верят в свое женское могущество. Ну, на самом деле, ты же хорошо знаешь Гарри. Подумай — он весь год обращался с Драко подло! Это в его характере? Нет! Но никто этого не просек! Понятно, что девушки не знают таких вещей, как то, что пассивные геи не могут стать гетеросексуальными — существует, по крайней мере, такое мнение. Но как не заметить, что Гарри Поттер ведет себя не по-гаррипоттеровски и вообще не по-гриффиндорски?

— Ну, — смутилась Гермиона. — Я подумала, что он влюбился…

— Вот именно. Помнишь, что сказал Шеймус в день рождения Гарри? Распространенное женское заблуждение, что гея можно исправить. Чары вейлы сработали так, что это заблуждение стало верой. Ведь принцип работы этого зелья — задурить голову мужчине и придать уверенность женщине.

— Ты не поверишь, но я впервые слышу про эти Чары вейлы, — сказала Гермиона.

— Твои друзья будут рады узнать, что ты еще чего-то не знаешь, — заметила Сольвейг. — В школе, Грейнджер, в этом году был только один человек, на которого ухищрения Мины не действовали совершенно — Шеймус.

— Почему?

— Потому что он — стопроцентный и абсолютный гей, — усмехнулась Сольвейг.

— А Драко?

— А Драко — такой же гей, как и Гарри. Просто они любят друг друга. Мужчина, любящий мужчину, и настоящий гей — это все-таки немного разные вещи. Проше говоря, если бы Гарри не был с Драко, он бы был с девушкой, а если бы Драко не был с Гарри, он бы был бисексуальным «Дон Жуаном». Но никто из них не был бы геем.

— А тебя, случаем, не доктор Фрейд зовут? — насмешливо спросила Гермиона.

— Ни в коем случае, — Сольвейг остановилась. — Меня зовут Снейп. Сольвейг Снейп. Я надеюсь. Пришли.

— Но это же… — Гермиона смотрела на несколько строений неподалеку и огороженный участок поля, где два динозавроподобных дракона с атрофированными крыльями (порода «Скандинавские древние») пытались сбить друг друга с ног огромными хвостами. За ограждением загона, со скучающим видом облокотившись на изгородь, стоял Януш. — Это же драконарий!

— Ну да.

— Но… — Гермиона уставилась на Сольвейг огромными глазами. — Драконы могут преодолеть барьер! Мы что, полетим на драконе?

— Не совсем, — казалось, Сольвейг чем-то смущена. — Я бы сказала, что ты полетишь на драконе.

— А ты?

— Ох, Грейнджер, — вздохнула Сольвейг. — Ты такая умная… могла бы и догадаться… Отойди.

Гермиона сделала шаг назад. Она не могла поверить. Она впервые в жизни не могла поверить своим глазам.

Она не могла поверить, что это ее Сольвейг — то существо, которое вдруг начало увеличиваться, чья кожа вдруг вмиг засверкала на заходящем солнце, как золото, за чьей спиной распахнулись два огромных крыла и чьи руки огромными лапами опустились на землю. Когти прочертили глубокие борозды, хвост обвился вокруг лап, как у кошки.

Что-то внутри, рядом с сердцем или даже в нем самом, рванулось, разбилось в мелкие осколки, они резанули тело изнутри, послав сладкую болезненную судорогу вниз, в ноги, и вверх, к глазам и ушам, и снова собралось и зазвенело, как натянутая струна, у самого сердца. Дракон наклонился в ней, обдав горячим солнечным дыханием и ослепив сиянием сапфировых глаз. И тогда в такт натянутой струне у сердца запели те мелкие осколочки в ушах, пересыпаясь, как стеклышки в калейдоскопе. Это была песня — пока без слов, но песня, новая песня; пальцы вдруг заныли, до того им захотелось лечь на гитарные струны, чтобы запомнить то чудо, которое звучало в голове. Все равно не забуду, подумала Гермиона, стряхивая слезы с глаз. И снова прозвучала тень шепота, тень знакомого голоса у самого уха — У тебя все будет замечательно…

— Ты прекрасна! — выкрикнула она вверх, прямо в синие глаза.

— Залезай, — прошелестел в ответ нечеловеческий голос. — Пора.

Дом Реддлей, тот же день

Несколько секунд обе стороны пребывали в неподвижности. Вольдеморт сотоварищи, очевидно, наслаждались произведенным эффектом.

— Надо было вам придти чуточку пораньше, — заговорил наконец Драко, и в голосе его, как в старые добрые времена, зазвучали великолепные протяжные интонации истинного Малфоя. — Вы пропустили прекрасное зрелище, в самый раз для вуайеристов.

— Не переживая, малыш, — сладко улыбнулась мисс Паркер. — Мы наблюдали за тобой и папочкой. Тоже сладенькое было зрелище. Профессору бы понравилось…

Снейп фыркнул. Драко нахмурился.

— Прошу прощения, но нас не представили, леди.