Дракон 1. Наследники желтого императора

Чижиков поправил прижатое к уху кухонное полотенце, в которое был завернут лед. Надо признаться, сам бы он не додумался приложить лед сразу. А ухо уже теперь производило гнетущее впечатление — и что было бы с ним завтра без льда, Котя боялся вообразить. Через границу запросто не пропустили бы. Однако же деятельный Борн быстренько заставил Чижикова сделать ледяной компресс и обещал оставить чисто случайно оказавшуюся у него с собой мазь, которой ухо надо будет намазать на ночь, а к утру почти все спадет. Порез же на руке оказался несущественным, и был умело продензифицирован и забинтован. Котя сидел с полотенцем на ухе, чувствовал воду, капля за каплей стекающую по шее за ворот футболки, наблюдал, как второй раз за день чужой человек в его кухне заваривает чай, и держал ладонь на дедовой «Илиаде». Это было второе, что ему показалось важным сделать после возвращения домой: сперва закурить, а потом дойти до кабинета и принести в кухню «Илиаду». Его спаситель отнесся к появлению книги с непонятным интересом — посмотрел на корешок, потом на Котю, совершенно серьезно спросил «помогает?», и когда Чижиков кивнул, с легким удивлением пробормотал «ну надо же!»… Борн был весь такой крепкий, жилистый, надежный, от него исходила аура спокойной уверенности, загорелое лицо Алексея само собой внушало доверие, и Котя постепенно успокоился, начал мыслить.

— Я не спрашиваю, какой предмет оказался у тебя, — говорил Алексей. — Это твое дело. Захочешь — скажешь сам. Но ты должен знать, что такие вещи попадают к человеку неслучайно. Потому что и сам человек неслучайный. Человек… как бы это выразиться… избранный, что ли. Неординарный. Незаурядный.

— Позволь, а нет ли в твоих рассуждениях маленькой, я бы сказал, системной ошибочки? — перебил Чижиков. — Потому что я самый простой, удивительно заурядный и крайне ординарный человек. Я даже нигде не работаю!

— Поверь мне, — проникновенно взглянул на него Борн. — Не место красит человека. Ты в любом случае человек неслучайный. А если твоя неординарность пока не раскрылась или, к примеру, тебе неочевидна, то это дело времени и точки зрения. Так было со мной, так случится и с тобой. Я это знаю и поэтому заранее согласен уважать любой твой выбор: говорить мне про свой предмет или нет, верить мне или не верить, а то и вообще прямо сейчас попросить меня выйти вон. Я с тобой, Костя, полностью, как видишь, откровенен и хочу, чтобы между нами не осталось недомолвок. Потому что такие как мы — очень особенные люди, нас крайне мало и мы должны заботиться друг о друге. Раз уж так распорядилась судьба. Итак…

Алексей сделал паузу и разлил чай по чашкам.

— Ты, может, есть хочешь? — спросил его Котя. — А то у меня там колбаса…

На слове «есть» Шпунтик открыл глаза, уставился на хозяина гипнотизирующим требовательным взглядом. И дернул хвостом.

— Он хочет, — кивнул на кота Борн. — Отдай мою колбасу ему.

— Я знаю, чего он хочет… — вздохнул Котя и достал из холодильника кастрюльку с остатками вареной пикши. Набросал коту в миску, а кот уже чинно сидел перед ней.

— Так я продолжаю, — глядя на то, как Чижиков сноровисто режет колбасу и хлеб, заговорил Борн. — Я расскажу о главном. Но прежде я задам тебе пару вопросов, исключительно для прояснения картины в целом. Ты отвечай только «да» или «нет». Потом, когда я закончу, ты поймешь, к чему были эти вопросы. К тебе уже кто-нибудь обращался по поводу твоего предмета?

— Да, но…

— Сейчас только «да» и «нет», ладно? Хорошо. Теперь. Ты не видел случайно такие… как бы объяснить… прозрачные силуэты людей в своей квартире или в других местах?

— Видел.

— У тебя уже пытались отнять твой предмет? Ну до сегодняшнего дня. Что смотришь? Да-да, сегодня именно его у тебя пытались именно отнять. Так что, было?

— Ну… да.

— Хорошо. Тогда я продолжаю, а ты слушаешь. Ешь свои бутерброды и слушай. Потом, кстати, напомни мне, чтобы я объяснил тебе, как правильно питаться…

— Извини, Алексей, — опять перебил Чижиков, — но у меня тоже вопрос возник. Один. Ты случайно не знаешь такого Федора Михайловича Сумкина?

— Нет. А кто это?

— Так… Просто ты мне только что его напомнил: тоже зануда.

— Да? Зануда? Гм… Не замечал… Так я продолжаю. Не могу ручаться за полную достоверность того, о чем я буду говорить, и за то, что некоторые моменты не покажутся тебе бредовыми, но тот предмет, который попал к тебе в руки, — он очень древний. Боюсь даже предположить примерный возраст. И если ты как следует к нему присмотришься, то сразу заметишь: сделан он из весьма странного материала. Думаю, ты здесь не успел еще как следует продвинуться, но уверяю тебя, что все попытки определить хотя бы отдаленно, из чего предмет сделан, не увенчались пока успехом. В общем и целом можно считать, что это — некий металл или сплав. Но ничего похожего могучим сталеварам нашей обширной родины, как, впрочем, и их зарубежным коллегам, пока еще выплавлять не приходилось.

— Но тогда кто же?.. — Чижиков приготовился не удивляться уже ничему, но сдержаться не сумел.