Дракон

Что-то в его улыбке померкло.

Изучая его лицо, я прикусила губу, пожалев о своих словах, когда в его глазах проступила боль. Увидев там эмоции, я легонько толкнула его в плечо и послала импульс тепла.

— Эй, — позвала я. — Этот парень точно мёртв, Джем.

Его глаза прояснились.

Он один раз кивнул, глянув на мёртвого видящего. Я видела, как он убрал эмоции из своего света, переключаясь в режим разведчика.

Когда его радужки расфокусировались в этот раз, я поняла, что он работает.

И всё же какая-то часть меня задавалась вопросом, о чём он думал только что.

Глава 50. Голос издалека

«Ревик… Детка. Ты меня слышишь?»

Он сидел во главе длинного стола, в открытой комнате в королевских садах.

Сейчас стояло позднее лето.

Нет… Осень. Уже осень.

Они сообщили ему это. Кто-то сказал ему, что уже октябрь.

Эта мысль промелькнула в его сознании, отдалённая, значимая каким-то образом, который задерживался на кончике его языка и губ. Он не понимал, что это означает. Он глянул на деревья и осознал, что листья окрасились цветами и многие уже опали с тёмных веток.

Раньше шёл дождь. В один день на этой неделе.

Он видел птиц…

«Ревик. Детка, я иду за тобой…»

— Брат Меч? — произнес голос.

Он был вежливым. Женским.

Он повернул голову и обнаружил видящую, наблюдавшую за ним. Он знал её. Он не помнил, откуда знал её, но ощущал уверенность в своей правоте.

— Брат, — сказала она, сидя в полукруге из дюжины других видящих. — Нам тут требуется твоё указание, брат.

Ревик кивнул, выпрямляясь на своём стуле.

Сплетая пальцы на древнем деревянном столе, он подался вперёд, вспомнив, зачем он здесь. Конструкция. Они перестраивали здешнюю конструкцию, связывая её с более крупным лагерем под землёй.

Теперь он часто обнаруживал себя в том другом месте.

Поначалу находиться под землей было странно.

Первое время он находил это дискомфортным, не таким приятным, как здесь, с деревьями и птицами, с небом и дождём. Но он привык. Здесь он так часто находился в Барьере, что почти неважно, где пребывало его тело. Когда он не работал в тех пространствах, он дрейфовал.

Он смотрел на деревья и поражался значимости разноцветных листьев. Он часто чувствовал себя так, будто что-то упускает… будто какой-то важный смысл ускользал от него.

Он не возражал. Если честно, ему это даже нравилось.

Но работа… работа всегда была проще.

Яснее.

В этой простоте жила красота. Точность, какую можно встретить в самой природе.

Уловив от видящей то, чего она от него хотела, он отступил в те верхние пространства сейчас, глядя на различные конфигурации, которые он распланировал ранее сегодня днём.

А может, накануне… или за несколько ней до этого. Время теперь сбивало его с толку; он так мало бывал на земле. Такая малая его часть жила вне Барьера, что он почти забывал, что до сих пор является пленником линейных волн времени.

Он нашел сегмент, который она искала, связи между вторичной конструкцией и станцией охраны под землёй, и запечатлел их, послав в её сторону.

Сделав это, он осознал, что стоит заговорить.

— Так будет уместно? — спросил он, прочистив горло.

Она улыбнулась ему. Дружелюбно. Тепло.

На мгновение он увидел в её глазах ещё что-то.

«Ревик… я люблю тебя…»

Он не знал, что это такое. Эмоция содержала какой-то резонанс в более отдалённой части его света.

Однако это не относилось к делу. Не помогало.

— Тебе ещё что-то нужно от меня, сестра? — вежливо спросил он.

Она подняла взгляд, перестав серьёзно обсуждать что-то с той же группой видящих — а может, это была уже другая группа. Большинство из них выглядели смутно знакомыми, но опять-таки, не в той манере, которая казалась важной.

— Нет, брат, — сказала она мягким тоном. — Нет, теперь ты можешь заниматься, чем тебе угодно. Мы позовём тебя, если нам вновь потребуется содействие.

Ревик один раз кивнул.

При этом он заметил очередной проблеск в её выражении.

На сей раз он почти не потрудился записать впечатление.

Он вернулся к наблюдению за птицами в деревьях.

Его разум играл с тем отдалённым привкусом, сбитый с толку, странно влекомый. Это ощущение было почти желанием. Не совсем желанием секса или желанием пищи. Это ощущалось другим, более глубоким. Это жило под его кожей, в какой-то части его, которую он больше не видел.

Он задавался вопросом о птицах, и чувствовали ли они эту тягу.

«Ревик…»

Голос был слабым, буквально шепотком на ветру.

«Ревик… я люблю тебя…»

Там жило чувство, захваченное песней птицы, которая порхала в пространстве между ветками. Он задавался вопросом о птицах. Он гадал, сбивало ли их с толку, когда листья меняли цвет. Он гадал, волновало ли их, когда листья падали на землю, оставляя ветки голыми.

Он гадал, скучали ли они друг по другу.

Он гадал, скучали ли они по отдельным деревьям.

«Я так сильно тебя люблю, детка. Так сильно. Ты отлично справился. Но теперь я иду. Я иду к тебе…»