Дракон 3. Книга 3. Иногда они возвращаются

Сумкин не был до конца уверен в том, что он правильно нащупал необходимый порядок чтения, однако уже первое полученное таким образом предсказание гласило: «Муж мужественный мир спасет, коль будет одиноким».

— Ты понимаешь, старик, что это неизвестный источник древнекитайской мудрости?! А может, даже не только древнекитайской! — возбужденно втолковывал Чижикову Сумкин. — И ведь что интересно: высказывание хорошо проецируется на нашу ситуацию. Мы зачем к Цинь Ши-хуану ломанулись? Мир спасать! Ну так вот!

Котя задумался: а ведь правда. Именно за этим. Более того, получается, что он был прав, не рассказывая никому о самом главном, то есть о зеркале и Драконе. А если так, то предприятие по спасению мира ждет успех лишь в том случае, если он, Чижиков, муж мужественный, закончит дело в одиночку. Это если верить сумкинскому прочтению…

— Как много можно было бы узнать! — сокрушался великий китаевед. — Как много выяснить! А вдруг я прав, и в этой книге действительно зашифровано что-то архиважное!.. Теперь уж не проверить… Но кроме того, старик…

Еще Сумкин заметил, что когда долго взаимодействует с рукописью, то становится… бодрее, что ли. Энергичнее, решительнее, увереннее. Словно бамбуковые планки передают ему некую дополнительную энергию, как батарейка. — Все это, понятно, чушь, старик, но что мне делать с моими ощущениями? Пару часов свиток в руках подержал — словно пару чашек крепчайшего кофе выпил. А теперь ее нет, нету моей ненаглядной… — Сумкин сожрал еще одну болеутоляющую таблеточку.

… — Водитель, остановите тут. Я выйду, — попросил Громов.

Такси, не доехав пары кварталов до ворот посольства, притормозило. Дюша, взяв на руки Шпунтика, заговорщицки подмигнул Чижикову и выбрался наружу. Шпунтик посмотрел на хозяина круглыми глазами.

Машина плавно тронулась. Котя зашагал к воротам.

Шел он вдоль высокой ограды, за которой расположилось посольство: в умирающем на закате свете дня был виден громадный парк, темный провал озера, за ним высились девятиэтажки — настоящий город в городе, как охарактеризовал российское посольство в Пекине Громов. Сейчас Чижикова больше интересовала сама ограда, ее надежность: можно ли будет в случае чего перелезть. И чем дальше Котя глядел, тем яснее ему становилось, сколь малы шансы — а уж тем более незаметно. Дюша сказал, что на другой стороне посольства ограды нет, а есть стена, не такая высокая, и по верху колючая проволока пущена, и ту стену, по мнению Громова, преодолеть будет несказанно легче, хотя сам Дюша, конечно, через посольские стены не лазал. Правда, до стены надо еще добраться: территория-то у посольства ого-го!..

«Там будет китайский военный на тумбочке», — сказал Громов.

И правда: перед воротами — огромными, коваными, крайне внушительными — вытянувшись по стойке «смирно», стоял на специальном возвышении китайский полицейский. Котя направился ко входу, больше всего напоминавшему контрольно-пропускной пункт режимного объекта. Предъявил высунувшемуся из окошка будки охраннику паспорт.

— Чижиков… Чижиков… Чижиков… — зашевелил губами охранник, сверяясь со списком. — Чижиков Константин Петрович? — наконец обнаружил он искомое. — Добрый вечер! Вы немного раньше назначенного: прием начнется через полчаса.

— Мне еще нужно повидаться с советником Высоковым, — выдал Котя заранее заготовленную фразу, внутренне обмирая: а вдруг Высоков еще не в посольстве? А вдруг охранник вот прямо сейчас снимет трубку телефона и вызовет Высокова к воротам? Что тогда?..

— Проходите, пожалуйста! — заученно улыбнулся охранник.

Кованая калитка распахнулась.

Чижиков проник на территорию.

Перед ним расстилалась широкая дорога, упирающаяся в приземистый и помпезный особняк, выстроенный в лучших традициях архитектурных излишеств времен «культа личности», со всеми положенными финтифлюшками и лепниной, — и Котя к тому особняку двинулся, неторопливо и уверенно.

Попавшиеся по пути посольские дети — мальчик помладше и девочка постарше — вежливо с Чижиковым поздоровались, и Котя ответил им тем же, почувствовав себя при этом натуральным шпионом. «Абсурд! Я же на территории посольства собственной страны!..»

Заслышав сзади шум мотора — как раз отворяли монументальные ворота и в них въезжала черная блестящая машина, — Котя в несколько быстрых шагов свернул на боковую узкую аллею и, незамеченный, притаился в тени. Машина величаво проплыла мимо по направлению к особняку.

Теперь, когда Котя благополучно проник внутрь, нужно было скрытно последовать за машиной и, отыскав подходящий и незаметный наблюдательный пункт, проследить за прибывающими на прием. И найти своего предполагаемого двойника. В том, что уж себя-то он точно узнает, Чижиков не сомневался. И, на секунду вообразив себя Шпунтиком, с легким шуршанием скрылся в кустах.

Позицию в итоге он выбрал неплохую: крыльцо особняка было хорошо освещено и прекрасно просматривалось, хотя до него было и далековато, — и Чижиков даже успел разглядеть скрывающегося в дверях Высокова. «Это я вовремя успел», — подумал Котя.