Дракон

— Не будем зря терять время на мечты о мести, — сказал Манкузо. — Наша задача — найти золото.

Он пошел к первому грузовику в длинной колонне, стоявшей среди останков пленных. Шины были спущены, и брезентовые тенты над кузовами истлели от постоянно просачивающейся сверху воды. Он откинул вниз ржавый задний борт и посветил фонарем внутрь. Не считая обломков дерева от сломанных ящиков, грузовик был пуст.

Нехорошее предчувствие начало охватывать Манкузо. Он поспешил к следующему грузовику, тщательно обходя мертвецов или переступая через них, и из-под его подошв разлетались брызги слизи и воды. Вспотев от сырости, он начинал испытывать озноб. Ему потребовалось сделать над собой немалое усилие, чтобы продолжать поиски, теперь, когда в нем начал крепнуть страх перед неудачей.

Второй грузовик был пуст, как и следующие шесть. Пройдя по туннелю двести метров, он наткнулся на завал, который, как сразу стало ясно его натренированному взгляду горного инженера, был вызван применением взрывчатки, и увидел боковой пролом в стене туннеля. Но подлинным ударом по всем его надеждам оказался небольшой автомобильный прицеп-трейлер, конструкция которого была современной и никак не вписывалась в рамки сороковых годов; он был изготовлен из алюминия. На боках трейлера не было никаких надписей, но Манкузо узнал торговые знаки фирмы-изготовителя на его шинах.

Он поднялся по металлической лестнице и остановился на пороге, направив луч фонаря внутрь. Он был обставлен, как конторское помещение, вроде бытовки прораба, которые Манкузо видел на стройках.

Подошел Акоста, а за ним четверо рабочих, разматывавших кабель прожектора. Он остановился и осветил весь трейлер ярким пучком света.

— Откуда, черт возьми, это здесь взялось? — удивленно спросил Акоста.

— Давай свой прожектор сюда внутрь, — сказал Манкузо, чувствуя, что его худшие опасения стали реальностью.

Теперь, когда освещение стало ярче, они увидели, что трейлер чист и прибран. Столы были пусты, корзины для бумаг опорожнены, и нигде не было видно никаких пепельниц. Единственным признаком, что здесь кто-то прежде бывал, оказалась строительная каска, висевшая на крюке, и большая классная доска, прикрепленная к одной из стен. Манкузо рассматривал разграфленные колонки цифр. Цифры были арабские, но заголовки граф были написаны японским слоговым письмом катаканой.

— Расписание работ? — спросил Акоста.

— Опись сокровищ.

Акоста бессильно опустился в кресло за одним из письменных столов.

— Украдено, все украдено и вынесено.

— Около двадцати пяти лет тому назад, судя по дате на доске.

— Маркос? — спросил Акоста. — Наверно, он первым добрался сюда.

— Нет, не Маркос, — ответил Манкузо с такой убежденностью, словно он всегда знал правду. — Японцы. Они вернулись, забрали золото и оставили нам только кости.

Глава 14

Кертис Микер запарковал «Меркури Когуар» своей жены и привычным шагом прошел три квартала к Театру Форда между улицами Е и F на Десятой авеню. Он застегнул воротник своего пальто, защищаясь от холодного осеннего воздуха, и присоединился к группе пожилых горожан, в этот поздний субботний вечер совершающих пешую экскурсию по столице.

Экскурсовод остановил группу перед зданием театра, в котором Джон Уилкс Бут застрелил Авраама Линкольна, и коротко рассказал об обстоятельствах этого исторического события, прежде чем перевести экскурсантов через улицу к дому Петерсена, в котором скончался президент. Микер беспрепятственно ускользнул от них, показал швейцару у входа свой значок федерального агента и прошел в вестибюль театра. Он обменялся несколькими фразами с администратором и затем присел на диванчик, где, казалось, спокойно читал программу спектакля.

Любому из запоздавших завсегдатаев театра, быстро проходивших мимо Микера, спеша занять свои места, он показался бы безразличным посетителем, которому наскучила новая постановка пьесы конца девятнадцатого века на тему американо-испанской войны, и он предпочел переждать спектакль, сидя в вестибюле.

Микер определенно не был ни туристом, ни театралом. Занимаемая им должность называлась заместитель директора высокотехнологичных операций, и он редко выходил из дома вечерами, разве что к себе в служебный кабинет, где он занимался изучением фотографий, полученных с разведывательных спутников.

Он был в сущности застенчивый и скромный человек, который редко произносил подряд больше одной-двух фраз, но его глубоко уважали специалисты-разведчики как лучшего аналитика-расшифровщика спутниковых снимков. Он был из тех людей, которых женщины называют симпатичными, с черными, тронутыми сединой волосами, с добрым лицом, приятной улыбкой и глазами, в которых светилось дружелюбие.

Пока его внимание, казалось, было приковано к программке, рука незаметно скользнула в карман и нажала кнопку передатчика.