Дракон, да не тот (СИ)

- Почему он не может напасть на Вайтран? – я пожал плечами. – Его выгодно захватить, потому что он в центре Скайрима. И несложно, если воинов хватает.

- Ярл Балгрууф не поддерживает ни имперцев, ни штормовок, - объяснила она. - Им обоим он не союзник, но и не противник.

- Если Ульфрик пойдёт на Вайтран, это значит, что на его защиту не придут имперские легионы?

- Наоборот. Это значит, что Вайтран обратится за помощью к имперцам и, соответственно, перейдёт на сторону Империи. И Ульфрик потеряет город, который мог бы перейти на его сторону бескровно.

Я с удивлением воззрился на неё. Воинственная Лидия – и вдруг проявляет такое потрясающее миролюбие? Где волк за горой сдох?

- Это не миролюбие, - обиделась она. – Это военная тактика. Силы штормовок и имперцев примерно равны, ни те ни другие не могут взять сколько-нибудь ощутимый перевес. Для захвата Вайтрана нужны большие силы, значит, Ульфрик должен откуда-то эти силы снять. Так если уж снимать силы – то для того города, который нельзя взять иначе, чем осадой: Солитьюд – последний порт, который остался в руках имперцев, Маркарт с его серебряными шахтами или Фолкрит – житницу Скайрима. Морфал особо никому не нужен, а с Вайтраном можно договориться… Фьодор, надо спросить у ярла.

Ярл Балгрууф, которого мы оторвали от инспекции арсенала, поделился с нами последними новостями и объяснил, почему Вайтран активно готовится к обороне. Во-первых, людей Ульфрика уже не раз замечали в окрестностях Вайтрана и в одном-двух переходах от него. А во-вторых, три дня назад Ульфрик прислал топор. На мой вопрос, что это означает, ярл объяснил, что это древний нордский обычай: если тот человек, кому присылается этот топор, принимает его, он переходит под вассалитет того, кто прислал. Отказ же принять означает войну. Ярл Балгрууф отослал топор назад и тут же отправил в Солитьюд письмо с просьбой о военной помощи, а также срочно принялся приводить город в боевую готовность.

- Ульфрик соображает, что делает, или нет? – вскричала Лидия. Ярл сумрачно посмотрел на неё:

- Думаю, он не сомневался, что я приму топор. По его мнению, истинный норд, каким он считал меня, не позволит себе признать власть Империи. Но Ульфрик не годится в короли Скайрима. Нет у него хозяйской хватки, а в управлении государством это важнее благородства.

- Сколько у Ульфрика воинов? – спросил я.

- Мы подсчитали, что больше пятнадцати тысяч он выставить не сможет.

Я присвистнул. Пятнадцать тысяч на Вайтран – это конец Вайтрану.

- Но мы не думаем, - продолжил он, - что он станет столько выставлять. Выставить пятнадцать тысяч – это значит призвать к оружию всех взрослых мужчин всех владений, которые он захватил, и полностью снять с захваченных городов стражу и гарнизоны, то есть оголить их защиту.

- У крестьян, - ответил я, - ещё не закончились работы в огородах и на полях. Это значит, они воевать не пойдут. Снимать всю стражу с городов Ульфрик не будет. Сколько в этом случае будет воинов?

- Скорее всего, - чуть усмехнувшись, кивнул ярл, - семь-десять тысяч.

Несколько лучше, но всё равно грустно.

- Что у штормовок есть для… ну, чтобы пробить стены или ворота?

- Таран, лестницы, кошки.

- Осадные орудия у них есть?

- Обычно в осаде участвует две-три катапульты. Но они больше для устрашения простолюдинов, чем для нанесения разрушений.

Хм?

- Катапульта эффективно стреляет с расстояния в двадцать саженей. С этого расстояния тех, кто ею управляет, достают лучники.

Двадцать саженей – это чуть больше сорока метров. Вообще-то хорошие требюше могут бить в десять раз дальше, хотя это уже будет неэффективная стрельба. А с расстояния в сорок метров бреши в стенах должны пробиваться в пять-десять ударов в зависимости от скорости и массы снаряда и толщины и качества стен. Что-то тут не так.

- Какое оружие… противоосадное есть у Вайтрана?

- Как везде – луки, кипяток, смола, камни.

- Метательные машины?

- Есть пять катапульт, но, сам понимаешь, они ничего не меняют.

Вот этого я как раз не понимаю.

- Мой ярл, - попросил я, - позволь мне посмотреть на них.

Ярл рукой указал на приоткрытую дверь, ведущую в какое-то огромное помещение:

- Прошу.

***

Я сначала подумал, что это шутка. Спросил у мастера, потом у двоих местных стражей, наконец у ярла, действительно ли эти штуковины, которые назвать катапультами язык не поворачивается, используются как оружие, а не как декорация в театре. Меня в четыре голоса уверили, что это самые что ни на есть боевые машины. Я обошёл вокруг одной из них, приценился и предположил, что максимум такая машина может метнуть снаряд в пять килограмм, а метательный рычаг ломается после десятого выстрела, на что стражники подтвердили, что десять выстрелов – это предел возможного.

Нет, я знал, конечно, что здесь дремучее средневековье, но как-то не предполагал, что настолько…