Дракон, да не тот (СИ)

Фаральда проводила взглядом Эленвен, и когда та вышла из библиотеки, невесело усмехнулась, возвращаясь к практикуму по магии. Ондолемар… Да, эмиссар никогда не одобряла их дружбу и всегда старалась свести их общение к минимуму. Словно бы из этой дружбы могло вырасти нечто большее – всё-таки кто он, а кто она. Он – агент Талмора, чистокровный альтмер, воспитанный в высоком обществе Доминиона Альдмери, допущенный к продолжению рода и участию в ритуалах высшей магии. Она – дочь родителей, которым было отказано в праве давать жизнь детям, потому что они не соответствовали критериям чистоты расы. И гипотетический брак с Ондолемаром… Да, её родители будут всеми силами за него цепляться, потому что это возможность для их дочери войти в высшее общество, пусть даже на правах второсортного существа, а у её детей появится пусть мизерный, но шанс родиться полноценными, чего никогда не случится, если она выйдет замуж за такого же ущербного альтмера, как она – а других в Скайриме нет. Но Ондолемару никто не позволит жениться на неполноценной, а если он пойдёт наперекор родителям, законам и правительству, то он потеряет все свои должности и права, опустится до её уровня и сделается таким же неполноценным, и даже хуже – падшим… К тому же Ондолемар говорил, что ему на родине уже подыскивают невесту…

Так что напрасно эмиссар дёргается. Всё равно не судьба…

Фаральда тряхнула головой, поняв, что пялится в практикум, совершенно не вникая, что в нём написано. Нет, бесполезно…

Она закрыла практикум, вернула его на его место на полке, подхватила учебник, который эмиссар разрешила ей забрать с собой в качестве отступных, и пошла в свою комнату собираться.

В конце концов ей ничего не мешает наведаться как-нибудь в Маркарт по заданию Коллегии…

========== Глава 18. Солитьюд. ==========

Осени в Скайриме я толком не увидел. Когда мы покидали Вайтран, ещё стояло лето; по ночам уже и случались заморозки, но днём по-прежнему было тепло. На полпути к Маркарту набежали тучи и зарядил бесконечный мелкий осенний дождь, практически не прекращавшийся до самой деревни Драконий Мост, до которой от Вайтрана через Маркарт у нас ушла неделя. Когда же утром я вышел на террасу постоялого двора в Драконьем Мосте, то увидел, что тучи сыплют уже не дождём, а мелким снегом, который падал на размокшую после долгих дождей землю, едва-едва прихваченную небольшим морозцем. Над горами клубились серые тучи, и временами налетали порывы колючего ветра – холод, слякоть, тоска…

Вечером этого же дня с высоты пологого перевала нам открылась долина Солитьюда, полностью покрытая снегом. Рассмотреть отсюда город и уж тем более определить, замёрзло ли море, было невозможно – вдали всё терялось в серой мгле снега и сгущавшихся сумерках. Но город был заметно больше Вайтрана, навскидку раза в два, и вся долина вокруг была плотно застроена и обжита.

С утра мы с Миро и Луцием пошли в порт искать, на чём отсюда можно уплыть. Ещё вечером, посидев за кружкой-другой медовухи с постояльцами постоялого двора, я выяснил, что Белетор меня не обманул: вдоль северного берега Тамриэля с запада на восток проходил местный тёплый Гольфстрим, который замерзал только в конце ноября, или в конце месяца Заката солнца по-местному, а в отдельные тёплые зимы вообще мог не покрываться льдом. И корабли как минимум раз в день из Солитьюда на Винтерхолд и дальше на Солстхейм уходили. Потолкавшись в порту и переговорив с несколькими капитанами и матросами, мы выяснили, что перевоз пассажира от Солитьюда до Винтерхолда стоит от восьмидесяти септимов на человека, и это не всегда с крышей над головой. Чернорабочие на кораблях особо не требовались, а вот в гребцах был вечный недостаток, так что я утешил себя тем, что мучиться древнеримским рабом мне не долго, не на ветру и с двухразовой кормёжкой, и приплатят ещё септимов шесть. Хотя на Лидию всё равно потратиться придётся. Миро исхитрился в этот же день зайцем просочиться на небольшую двухмачтовую шхуну и заныкаться среди бочек с солёными огурцами – судя по мощному амбре, по крайней мере одна из них протекала, причём содержимое её уже хорошо подбродило, так что по прибытии в Винтерхолд Миро можно будет искать по запаху. Луций же предпочёл выложить сто десять септимов за каюту на «Принце Мартине», отходившем послезавтра с дневным отливом, так что мы пожали друг другу руки, пожелали друг другу хорошей дороги и уговорились встретиться уже в Коллегии.