Дракон должен умереть. Книга 1 (СИ)

Он кивнул, ничего не ответив. Она попробовала выдернуть руку, но он покачал головой, останавливая ее. Долго смотрел на шрам со спокойным, почти невозмутимым выражением лица. Потом поднял на нее глаза.

— Я думаю, что мне очень полезно будет почаще это видеть, — заметил Генри тихо.

Джоан поморщилась.

— Это не то, о чем ты думаешь.

Он снова кивнул. Потом опять посмотрел на шрам и машинально сжал ее запястье.

— А что это? — спросил он еще тише.

На этот раз она все-таки выдернула руку и опустила наконец непослушный рукав.

— Несчастный случай, — ответила Джоан резко, тоном, пресекающим дальнейшие разговоры на эту тему. Генри невольно напрягся, и ему стоило большого труда напомнить себе, что она имеет полное право на него злиться.

— Джоан…

— Генри, ты тут не при чем. Я упала со скалы.

— Упала? — недоверчиво спросил он.

— Упала.

— Как?

— А как обычно падают люди? — раздраженно бросила она. — Не удержалась, потеряла равновесие. Упала.

Он молчал.

— Или ты считаешь, что я все-таки не человек? — Джоан с вызовом посмотрела на него.

Генри вздрогнул от этого вопроса.

— Нет, я так не считаю, — медленно ответил он.

Джоан закусила губу. Он старался смотреть на ее лицо, но взгляд снова предательски скользнул по рукам. Она заметила.

— Серьезно, Генри. У меня есть множество поводов злиться на тебя — но не за это.

— За что тогда? — спросил он, прекрасно зная ответ — и зная, как им обоим нужно, чтобы она ответила.

Джоан быстро посмотрела на него, не зло, а скорее нерешительно, как будто раздумывая, что именно следует ему рассказывать, и тут же отвернулась. Генри ждал ответа, и совершенно не к месту вдруг заметил, что под правым ухом у нее есть родинка.

— Пойдем, — наконец сказала Джоан, кивая головой в противоположную от дома сторону. — Я расскажу тебе все, что ты пропустил.

***

Все началось с того, что Джоан стала скучать.

Она всегда скучала по Генри — и всегда в этом была здоровая доля обычной скуки, потому что подросткам всегда очень важно общаться, и не всегда очень важно, с кем. Поэтому Сагр в первое время не видел ничего страшного в том, что Джоан скучает и с нетерпением ждет возвращения Генри. Кто знает, может быть, вернись он летом, все случилось бы по-другому. Но он не приехал.

Они ждали его в середине лета. Джоан пристально вглядывалась вглубь ущелья — но из-за поворота никто не появлялся, и вскоре она почувствовала первые странные симптомы. Оказалось, что не выходить из дома и не смотреть вдаль становится совершенно невозможно, хотя само смотрение и не приносило никакого облегчения. Сагр хмурился, увеличил дозы успокоительного, но это привело лишь к тому, что постоянная нервозность перешла в тяжелую апатию, грозившую перерасти в депрессию, и от пустырника пришлось на время отказаться. Тогда Джоан трижды — трижды! — за одну неделю превратилась в дракона, причем все поводы были совершенно несущественными. Кроме того, она стала беспокоится, что с Генри могло что-то случиться, и к концу лета Сагр склонен был это беспокойство разделять. Он не мог иначе объяснить столь долгое отсутствие.

Наступила осень, а Генри так и не пришел. Они пошли в деревню, чтобы отправить гонца в Тэнгейл. Ответное письмо было написано рукой леди Теннесси, и в нем сообщалось, что с Генри все в порядке, и, по ее сведениям, он сейчас находится где-то на востоке страны. К письму прилагались многочисленные подарки.

Полученные известия произвели на Джоан неожиданно положительный эффект — она разозлилась. Стала мрачнее и жестче, но зато перестала переживать, высматривать и страдать. Она злилась, и потому легко убедила себя, что ей вообще все равно, где Генри и что с ним. Сагр и сам изрядно сердился. Он не думал, что Генри мог быть настолько безответственным.

Становилось все холоднее, а Джоан становилась все мрачнее и молчаливее. Сагр заставлял Джоан читать невероятно заумные книги по философии и естествознанию, от которых вскипал мозг, но которые поэтому хорошо отвлекали ее. И Джоан отвлекалась. Но не надолго. И не всегда.

А потом наконец, в самом конце осени, Генри все-таки пришел. Но когда Сагр увидел его, он не испытал никакого облегчения. Сагр боялся, что от этого визита будет больше вреда, чем пользы. И не ошибся.

О том, что на самом деле произошло перед уходом Генри, Сагр узнал сильно позже, когда снял с рук Джоан швы и повязки. Но тогда, зимой, он не знал, что до прихода Генри она успела прочитать три его письма к любовнице, очень нежных, умных, тонких письма, содержавших все те слова, которые — теперь она понимала — он должен был сказать ей. Но вместо этого Генри оттолкнул ее, ясно показав при этом, кто из двоих ему дороже. А потом, на следующий день, Генри ушел, просто взял и ушел, именно в тот момент, когда она начала чувствовать себя виноватой и так хотела помириться с ним. Но она не могла собраться с силами. И теперь было совершенно очевидно, что его можно было не ждать.