Дракон должен умереть. Книга I

— Джоан, — очень серьезно обратилась к ней та, глядя прямо в глаза. Джоан заметила, что они у леди Теннесси того же цвета, что и у Генри — невозможного, резкого, пронзительно-серого цвета. Хотя Джоан и знала, что серый цвет по определению не может быть ни резким, ни пронзительным. — Сейчас Генри отведет тебя к Сагру, Мастеру драконов, и оставит там. Ты ведь знаешь это?

Джоан кивнула. Эта часть плана ей и раньше не особенно нравилась.

— Запомни одно. Нельзя, чтобы Генри про тебя забыл.

Джоан вздрогнула.

— Он слишком легко может это сделать — и никогда потом не сможет себе этого простить. Не дай ему совершить такую ошибку.

Джоан изумленно посмотрела на леди Теннесси.

— Поверь мне. Я не шучу, — она слегка поджала губы, как будто боясь сказать что-то еще, потом быстро поцеловала принцессу в лоб. — Иди, он ждет тебя.

Джоан побрела к двери в некотором замешательстве. На пороге обернулась, но леди Теннесси уже поднималась по лестнице.

Генри с подозрением посмотрел на Джоан.

— О чем вы там разговаривали?

Джоан рассеянно покачала головой.

— Идем, — только и ответила она. Генри пожал плечами и пошел вперед. Путь был неблизкий.

***

Из Тэнгейла можно было уйти не только через ворота. За небольшой дверью, высеченной в скале, тянулся длинный и узкий тоннель, заканчивающийся с другой стороны горы замаскированным выходом. Пока они шли по тоннелю, Джоан была подозрительно задумчивой, что наводило Генри на крайне неприятные мысли об их разговоре с леди Теннесси. Он строил разные предположения — и злился, потому что вообще думал об этом. Злился на Джоан за ее молчание. Злился на мать — за то, что та всегда оказывалась права. Злился на то, что злился. Молчал, потому что злился. Злился, потому что молчал.

Путь к Сагру был пройден Генри столько раз, что у него были уже давно обжитые места ночевки. Вторую ночь можно было провести в деревне, поселении пастухов, которые жили высоко в горах и спускались с них только для того, чтобы обменять овец, коз или свиней на все то, что в горах невозможно было вырастить. Генри там хорошо знали, в доме старейшины у него имелся свой угол, однако от деревни Тэнгейл отделяло два дня пути и перевал, поэтому в первую ночь Генри с Джоан остановились в шалаше, построенном им лет десять назад, когда он поссорился с Сагром и целую неделю прожил в горах один, не желая возвращаться к учителю и не смея показаться дома. Чем закончилось дело — сам ли он вернулся к Сагру, или тот его нашел, — Генри уже не помнил, но с тех пор шалаш много раз служил ему хорошим укрытием.

Джоан еще утром обратила внимание, что вместо меча в качестве оружия Генри взял с собой лук и стрелы. Вечером, когда они сидели у входа в шалаш при свете догорающего костра, она спросила его об этом.

— А что тебя удивляет? — был встречный вопрос Генри.

— Я всегда считала, что лук — это оружие для простолюдинов... и женщин, — Джоан поморщилась. В свое время отец строго запретил ей даже прикасаться к мечу, прочитав длинную лекцию о том, что меч — не оружие для девочки, но милостиво разрешил обучиться стрельбе из лука, к большой радости принцессы.

Генри сухо улыбнулся.

— Это верно. Но меч — не очень практичное оружие для человека, путешествующего в диких горах. Что ты будешь с ним делать? Размахивать над головой и с громкими криками гоняться за горными козлами в надежде довести их до сердечного приступа?

Джоан прыснула.

— Но ты же владеешь мечом? — спросила она уже серьезно.

— Конечно. Я один из пэров королевства. Мне положено владеть мечом, копьем и любым другим родом оружия, наиболее пригодным для убийства верхом, — Джоан могла ошибаться, но ей показалось, что его голос стал на полтона холоднее — почти презрительным.

— И ты участвовал в турнирах?

— Да, — ответил он коротко и как будто неохотно.

— Сколько раз?

— Пять.

— А когда ты последний раз в нем участвовал?

— Два года назад.

— И ты хоть раз выигрывал?

— Да.

— Сколько?

— Джо, — сказал он сухо. — Пора спать.

— Сколько раз ты выигрывал? — не сдавалась она.

Он встал, сгреб догорающие угли.

— Пять.

Джоан нахмурилась.

— Серьезно?

— Абсолютно.

— Почему же ты тогда уже два года в них не участвуешь?

Генри ничего не ответил и пошел к шалашу. У входа он обернулся.

— Иди спать, Джо, — сказал он невыразительно и устало.

Она покачала головой, не сводя глаз с тлеющих углей.

— Я все равно не скоро смогу заснуть. Спокойной ночи.

Генри еще немного постоял, а потом забрался внутрь на одну из двух лежанок из густого елового лапника. Он еще долго лежал, подложив руки под голову и глядя через проем входа на сидящую у догорающего костра Джоан. Он не мог разглядеть в сгустившейся темноте ничего, кроме ее слабо подсвеченного лица, да и то очень неявно. Казалось, она сидела совершенно неподвижно, как тогда на крыше, не отводя взгляда от углей. Он не знал, о чем она думает.

«И не хочу знать», — подумал Генри раздраженно, перевернулся на бок и быстро уснул.

***