Дракон должен умереть. Книга I

Генри стоял, опершись спиной о гладкую стену скалы. Снизу из ущелья дул ветер, нещадно теребя сухую траву, пробивавшуюся между камней. Генри глубоко вздохнул и пошел дальше. Он не боялся возвращаться, как это было в прошлый раз. Но почему-то все равно, когда он думал о том, что скоро увидит Джоан, внутренности странным образом скручивало. Ощущение не было совсем неприятным, но по мере приближения к дому Сагра становилось все сильнее и определенно мешало. Генри еще раз вздохнул и начал подниматься по крутым ступеням.

Джоан сидела на лавке у стены дома и что-то шила. Она подняла на него глаза, и Генри вздрогнул. Все-таки они с братом были очень похожи.

— Привет, — сказала Джоан просто, откладывая в сторону шитье. — Ты вовремя. Ужин готов.

— Откуда ты знала, что я приду сегодня? — нахмурился Генри.

— Ты сам сказал «две недели», — ответила она, слегка приподняв брови.

— Да, но две недели пройдут только послезавтра.

Она как-то загадочно улыбнулась и встала. Генри снова вздрогнул. Он всегда вздрагивал, когда она так улыбалась. И догадывался, что будет вздрагивать всю оставшуюся жизнь.

Джоан подошла к двери, но на пороге обернулась.

— Генри, ты не поверишь... Но я готовлю ужин каждый день. Даже в твое отсутствие.

Твоя душа забирается у тебя навсегда

Они снова были на той же лужайке. С тех пор стало заметно холоднее, трава пожелтела, но солнце припекало почти как летом. Генри рухнул на землю, как только они пришли, и теперь лежал на спине, закинув руки за голову, глядя на облака и щурясь от яркого света. Он знал, что сейчас Джоан опять подойдет к тому проклятому обрыву и снова будет раскрывать руки и уноситься все дальше. Но у него не было никакого желания на это смотреть. Пусть летает, где хочет. Он подождет.

— Зачем ты уезжал? — вдруг спросила Джоан. Он приподнялся на локте и прикрыл глаза ладонью, чтобы рассмотреть ее против солнца. Она стояла на самом краю, но лицом к нему.

— Ты можешь отойти от края?

Она подняла брови.

— Ты боишься, что я упаду?

— Да. Мы это уже проходили.

— Но ты же знаешь, что со мной ничего не случится.

— Джо! Один раз с тобой уже случилось.

Она вздрогнула — покачнулась, отступила одной ногой назад, чтобы удержать равновесие...

— Джо!..

Она резко наклонилась вперед, оперлась на руки и быстрым кульбитом оказалась в нескольких шагах от пропасти. Несколько мгновений Генри смотрел на нее, потом откинулся обратно на траву и закрыл глаза.

— Прости, — сказала Джоан тихо. Он не отреагировал. Она подошла к нему и опустилась рядом.

— Прости, пожалуйста.

Генри молчал, крепко зажмурившись.

Она осторожно тронула его за плечо.

— Генри.

Он молчал.

Внезапно Генри почувствовал, как она наклоняется к нему, опершись руками ему на грудь, и от удивления открыл глаза. Прямо перед ним было ее лицо, серьезное и виноватое.

— Прости меня. Я больше не буду. Обещаю.

— Ты уже это обещала.

— Я обещала постараться.

— Плохо стараешься.

— Раз в несколько лет можно. Или нет?

Но Генри думал уже не об этом.

— Постарайся не делать, как в прошлый раз, — прошептал он.

Он почувствовал, как она замерла, и осторожно поднял обе руки и положил ей на талию. Как будто она была очень хрупкой и от любого неверного движения могла разбиться.

Она не была хрупкой на ощупь. Она была твердой и одновременной невероятно мягкой и податливой. Он провел рукой по ее спине, шее. Остановился и медленно погладил большим пальцем то место за ухом, где была родинка. Она вздохнула и прикрыла глаза.

Он привлек ее к себе и поцеловал, как не целовал еще ни разу ни одну женщину, потому что еще никогда ему не приходилось это делать так осторожно — и еще никогда у него при этом не кружилась голова. Последнее, впрочем, было весьма кстати — потому что, когда Генри понял, что это становится ненормальным, он мягко отстранил Джоан и увидел, что ее глаза стали пронзительно желтого цвета.

— Ч-ш-ш-ш, — быстро пробормотал Генри, снова прижимая ее к себе, так крепко, как мог, и гладя по голове. — Тише, мой дракончик. Все хорошо. Все хорошо.

Она свернулась у него под боком и ничего не ответила. Он продолжал задумчиво гладить ее волосы, плечи и спину, глядя на небо.

— Так зачем ты уезжал? — спросила она невнятно, не подымая головы.

— Получить у твоего отца разрешения просить твоей руки, — ответил Генри просто.

Она снова замерла.

— И что он ответил?

— Согласился. При условии, что пока что об этом никто не будет знать, — Генри не стал упоминать о втором условии. О третьем он и сам уже успел благополучно забыть.

Джоан вдруг резко села и пристально посмотрела на него. Его рука упала на землю.

— Ты не должен этого делать.

— Не должен в том смысле, что этого делать нельзя, или в том смысле, что это делать не обязательно?

— В обоих, — отрезала она и отвернулась.

— Джо... — начал Генри, но она быстро поднялась на ноги и отошла. Он тоже сел, чувствуя вновь это омерзительное ощущение — что она становится все дальше.