'Дракон' Евгения Шварца - Победа над солнцем

Ланцелот, очевидно, "водный" (в том числе и в геополитическом смысле "атлантистский") персонаж. Этот момент постоянно (даже навязчиво) подчёркивается в пьесе - начиная с его имени, связанного с "дальним родственником" Ланцелотом Озёрным, и кончая финальной сценой в конце второго действия, когда отрубленные головы Дракона просят у Ланцелота воды (15). В свою очередь, "огненность" Дракона столь же очевидна - хотя бы благодаря выдыхаемому пламени. Таким образом, победа над Драконом есть ни что иное, как заливание огня водой, то есть тушение пожара. В данном случае, разумеется, имелся в виду "мировой пожар", раздутый "на горе всем буржуям" в достопамятном семнадцатом году. Разумеется, к той же стихии относятся и помощники Дракона, такие, как Бургомистр (a propos: есть основания полагать, что он рыжий, в отличие от черноволосого Генриха).

Эльза - это "русская культура", и её место, очевидно, на севере. Наконец, магические помощники Ланцелота - кот, осёл, мастера - относятся к стихии воздуха, на что прямо указывает астрологическая символика (близнецы-ткачи - это, очевидно, субститут знака Близнецов, относящегося к воздушной стихии).

* * *

Шварц, скорее всего, не чаял увидеть крушение советского строя. В ту пору никто не мог даже и предположить, что могучий Советский Союз развалится без всякого видимого внешнего (или внутреннего) воздействия (15а). Три головы дракона (Россия, Украина, Белоруссия) как будто сами оторвались от советского тела - во всяком случае, пьянка в Беловежской Пуще только обозначила этот уже совершившийся факт. До сих пор из этого делают вывод, что СССР уничтожился "сам собой" (или, выражаясь более наукообразно, "под грузом внутренних противоречий")... Но внимательный читатель Шварца

Символика магических предметов Символика изображений на ковре Стихия Оппозиция "внешнее/внутреннее", а также часть света Основное содержание оппозиции Семантические обертона Герои Ковёр-самолёт, Жалобная Книга Земля, "угол глубины", "символический низ" Земля Отношение "внутреннего" (русско-советского) к внешнему (западному): СЕВЕР отрыв от почвы и идейное западничество глубина, национальное Эльза Шляпа-невидимка Солнце, "угол высоты", "символический верх" Огонь, свет "Внутреннее" (советская позиция в себе): ВОСТОК конспирация, эскапизм, неучастие высота, социальное Дракон, Бургомистр Меч и копьё Кубок и закуска, "драконов угол" Вода "Внешнее" (западная позиция в себе): ЗАПАД прямая агрессия и давление (в формах устрашения и соблазна) меч, "пушки", прямой бой Ланцелот Музыкальный инструмент Ласточки, "узорные полёты" Воздух, звук Отношение "внешнего" (западного) к "внутреннему" (советскому): ЮГ пропаганда, "песни сирен" лира, "музы", маневр Кот, Осёл, мастера

сказал бы иное: Советский Союз был убит невидимкой.

*

ЭПИЗОД ЧЕТВЁРТЫЙ:

"Я ЧАЙНИК, ЗАВАРИТЕ МЕНЯ", ИЛИ ПОБЕДА НАД СОЛНЦЕМ

Как уже было отмечено, "дракон" у Шварца - это солярный символ. Таким образом, победа над Драконом - это победа над Солнцем. Интересно отметить, что литературное произведение с таким названием существовало и было хорошо известно Шварцу. Интересно также отметить, что это была пьеса.

Речь идёт о футуристической "опере", поставленной футуристами в 1913 году третьего и пятого декабря, в петербургском Луна-Парке. В подготовке оперы принимала участие элита русского футуризма: автором сценария-либретто был Крученых, пролог написал Хлебников, музыку создал Матюшин, оформил постановку Малевич.

Несколько слов о самой пьесе. В силу воинствующего антиреализма её создателей, о каком-либо связанном "содержании" говорить здесь не приходится. Действие представляет собой вереницу не связанных друг с другом эпизодов, чередование которых призвано скорее ошеломлять и шокировать зрителя, нежели что-то ему сообщить. Надо сказать, что это вполне удалось. Абсурдный текст, фантасмагорические декорации и костюмы, прожектора, музыка (16) - всё это произвело сильнейшее впечатление на современников. Собственно говоря, постановка "Победы над Солнцем" была своего рода звёздным часом русского футуризма (17), его акме - за которым, впрочем, последовала короткая, но интересная эпоха творческой зрелости и распада единого движения. Тем не менее, идеология и эстетика футуризма ещё долго оставались востребованы - вплоть до той поры, когда её остатки были экспроприированы сталинским "социалистическим реализмом" и использованы для его нужд.