Дракон Фануил

“Временное удаление Клыков из этого мира отняло у него много сил”.

– Ты уверен, что это ему удалось?

“Конечно. Клыки были, Клыков не стало. Конечно, ему удалось”.

– Хорошо. Попробуем зайти с другого конца. Ты уверен, что он их и вправду переместил, а не сделал на время незримыми?

“Я кружил над водой в том месте, где находились Клыки. Их там не было. И потом делать вещи незримыми просто. После этого не нужно три дня отдыхать”.

Сдержавшись, чтобы не наговорить лишнего, и приложившись к кувшину, Лайам продолжил обсуждение.

Итак, Тарквин отдыхал три дня, но уже на второй день отдыха к нему прибыл посыльный из города и принес запечатанное письмо. Старик прочел письмо, расхохотался и произнес: “Ах, Марциус, Марциус!” Послание он сжег. Насколько помнил Лайам, именно в этот день и произошло чудесное возвращение кораблей Фрейхетта Неквера в порт.

Следующий день – Лайам с удивлением осознал, что это было совсем недавно, – Тарквин провел у себя в комнате. Когда спустились сумерки, волшебник велел Фануилу согреть воду для купания и тщательно вымылся. Потом он оделся в свой самый эффектный вечерний халат из синей и плотной ткани – тот самый, в котором его обнаружил Лайам, – и велел дракону убираться из дома. Тарквин был весел и потирал руки, что он всегда делал в предвкушении чего-то приятного. С этого момента Фануил больше не видел его живым.

Тарквина убили около полуночи. Фануил это знал точно, потому что почувствовал, как душа покидает его хозяина, и рухнул на черный песок пляжа. Он все же сумел как-то добраться до дома и заползти внутрь, а примерно через час после этого появился Лайам.

Остальное Лайам знал и сам. Он прислонился к стене, потягивая по-прежнему остававшееся прохладным вино. Правда, для этого ему уже приходилось высоко запрокидывать голову.

Тарквин умер в полночь. Значит, у Лонса имелось достаточно времени, чтобы после конца представления добраться до бухты. Где в тот момент находился Марциус, Лайам не знал, но если торговец и вправду был причастен к этому делу, он скорее послал бы к Тарквину кого-либо из своих наемников. Перемещения аптекаря в эту ночь также были загадкой. А кто была женщина с обольстительным голосом, Лайам вообще понятия не имел. Кусочки мозаики были сложены воедино, но общая картина выглядела не слишком-то ободряюще, и Лайам понял, что он стоит всего лишь на вершине кургана, а до сути ему еще копать и копать.

“Ты долго не приходил к мастеру Танаквилю. Он скучал по тебе”.

Вот новость! Лайам ошарашено оторвал взгляд от кувшина.

– Да неужели?

Этот Тарквин, даже сойдя в могилу, не переставал его удивлять. То он гоняет, как кошку, и не ставит ни в грош существо, носящее в себе частицу его души. А то вдруг скучает по человеку, который ему не сват и не брат и вообще седьмая водица на киселе.

“Танаквиль был хорошим хозяином”.

Как обычно, заявление Фануила было бесстрастным, в нем отсутствовали какие бы то ни было интонации, но Лайам решил, что дракончик обиделся, и промямлил извиняющимся тоном:

– Я собирался прийти, но все время шел дождь… и ехать тут довольно далеко. Место ведь отдаленное.

“Когда ты будешь жить здесь, тебе так не будет казаться”.

Следует ли из этой реплики, что его извинения приняты?

Вино наконец-то подействовало – и как-то быстро и разом. Мозг Лайама словно бы уплотнился, а голова сделалась невесомой и отделилась от тела. Лайам уставился на свои длинные, разбросанные по полу ноги как на чужие.

– Пойду-ка я лучше спать.

После нескольких неудачных попыток ему удалось подняться. Дракончик неотрывно следил за Лайамом.

“Где ты будешь спать?”

– Найду какое-нибудь местечко. Спокойной ночи.

Тщательно контролируя каждый шаг, Лайам выбрался из кабинета и дошел до кухни, где с той же преувеличенной осторожностью вернул кувшин на законное место – возле печи. Он даже похлопал кувшин по боку, дабы убедиться, что тот действительно существует.

От дракончика больше не приходило никаких мыслей, а собственные мысли Лайама сделались приятно бесформенными и перескакивали с одной темы на другую, ни на чем не задерживаясь. Двигаясь все так же осторожно, Лайам отыскал в библиотеке невысокий диван. Спать в комнате, где был заколот Тарквин, ему как-то не хотелось.

Свернувшись клубком на диване и тупо обозревая ряды книг на полках, Лайам обругал себя за то, что не удосужился отыскать одеяло. Впрочем, он знал, что одеяло ему не понадобится. В библиотеке было достаточно тепло, чтобы можно было спать не укрываясь. Лайам чувствовал себя очень уютно. Только вот слишком яркий свет резал глаза, но стоило лишь Лайаму подумать об этом, как тот начал меркнуть и постепенно превратился в странное, умиротворяющее, приглушенное мерцание.

И Лайам уснул, окутанный теплом и полумраком.

8

“ПРОСНИСЬ”.

Лайаму казалось, что он идет через развалины древнего города. Он их помнил, он был тут когда-то, но очень давно. Правда, тогда огромные колонны, вытесанные из песчаника, были покрыты надписями, которые Лайам прочесть не умел. Сейчас же на каждой из этих колонн было написано огромными буквами одно лишь слово…

“ПРОСНИСЬ. ПРОСНИСЬ”.