Дракон и Пепел (СИ)

Из глубин небытия четко возник образ Айзе. Старший брат – широкоплечий, темноволосый, высокий, в дорогой сверкающей броне… Так обычно рисовали легендарных героев на книжных гравюрах. «Айзе, дурак, зачем ты связался с Клодией? Чего хотел? Вечной жизни и вечной славы?» – глаза задумавшегося о прошлом Фиро мрачно сверкнули. Он вспомнил, как проклятая колдунья подмяла под себя, приручила Фирапонту, как собрала избранный круг, в который пришли те, кто не смог совладать с собственным тщеславием. Даже невероятно умный и проницательный Шайя не устоял… Один Фиро не повелся на обещания колдуньи, не поверил, за что поплатился – под страхом смерти друзей взял вину за многочисленные ритуальные убийства на себя. Но все было тщетно – такие, как Клодия, слова не держат. Юта и Йоши погибли, ибо ничто уже не могло их спасти. Смертельная цепь звякнула, потянулась, утаскивая в небытие всех: друзей, брата, родителей, а потом и половину Фирапонты…

Ощутив, как сердце сдавило старой болью, Фиро вновь мысленно напустился на брата: «Безмозглый, Айзе! А Юта, наивная, влюбилась в тебя, за что и пострадала – попалась на глаза Клодии, а ты, братец, даже не смог защитить ее. Ты ведь ее любил…»

Внутренний монолог тут же оборвала злая мысль: нельзя перекладывать вину на других – всегда виноват ты сам. Только ты сам! Сначала свою любовь сохрани, а потом учи и осуждай остальных…

Старший брат тут же исчез из воспоминаний, уступая место образу любимой. Таша… Такая искренняя и верная в своей любви, такая красивая в своей робости и простоте. Он чуть не убил ее там, в лаПлава, но она простила и полюбила его. Она всегда тянулась к нему, обжигая, заставляя все внутри разрываться от желания ответить на ее порывы… Темные глаза Фиро болезненно сощурились. Как же ее не хватает! Но, пока жива Клодия, он никогда, ни под каким предлогом не посмел бы взять ее с собой в Фирапонту…

Решив не давать волю чувствам, Фиро поднялся и, свистнув пса, направился к распахнутым воротам сарая. Заметив, что у дверного проема валяется соломенная шляпа с бахромой, подобрал ее и надел, желая скрыть лицо. Трава возмущенно тряхнул головой, громко фыркнул – прежним владельцем шляпы был тот несчастный, чьи кости валялись теперь на соломе в глубине постройки.

Фиро брезгливость питомца не тронула. Остановившись во входном проеме, он внимательно оглядел окрестности. Вот она – родная земля, как на ладони. Земля, защищать которую он должен был от рождения. И он выполнит свой долг. Только чтобы избавить Фирапонту от скверны, придется здорово потрудиться. Придется выманить крыс из норы в Пане и передушить по одной, или даже всех скопом. А чтобы выманить, придется лишить их еды, значит, с этой минуты ни одного ритуального убийства в Фирапонте произойти не должно…

Крысы… Фиро стиснул зубы, ощущая, как звенит в голове пульсирующий ком ярости. Десять лет небытия не прошли даром – теперь терпения и выдержки хватало с лихвой. Нарождающиеся всполохи лишних эмоций тут же погасила холодная рассудительность. Никаких эмоций! Ошибок совершать нельзя – третьего шанса уже не будет.

Пес подошел, встал рядом и нетерпеливо боднул хозяина головой в бок, тот положил руку на лохматую белую голову, произнес спокойно:

– Не беспокойся, Трава. Нас двое теперь. И начатое тобой дело мы продолжим вместе…

Джилл было стыдно. Джилл было горько и противно. Она уже сотню раз отругала себя за то, что нагрубила Тоги. Зачем? Зачем она так поступила? Обидела дракона в лучших чувствах, а ведь он заступился за нее, кто бы кроме него так сделал?

Девушка не спала всю ночь. Сначала сидела возле пустой клетки, искренне надеясь, что в скором времени Тоги объявится, но он так и не пришел. Отчаявшись ждать, Джилл уныло побрела вдоль ряда повозок, потом, подумав, что дракон притаился где-нибудь за границами лагеря, решила поискать его.

Утром в лагере было тихо. Спали все, даже чуткие собаки и лошади не подавали голосов, когда мимо них беззвучно кралась ловкая циркачка.

Обходя крайнюю кибитку, девушка заметила, что в пыли валяется какой-то предмет. Джилл присела на корточки, осторожно подцепила пальцем гладкий плоский прямоугольник, а потом, воровато оглядевшись по сторонам, вытянула его из пыли и сунула за пояс бирюзовых шаровар. Прикрыв находку широкой блузой, циркачка продолжила начатые поиски за границами лагеря.

Когда солнце взошло, Джилл обыскала буковую рощу вдоль и поперек. Отчаявшись, что не сможет найти Тоги до всеобщего пробуждения, девушка все же добрела до реки. Там, на песке она обнаружила свежий драконий след и борозду от хвоста. Еще один след виднелся у кромки воды, а от третьего, скрытого под отражающей перламутровое утреннее небо гладью, осталась едва заметная ямка в песке.

Тоги ушел вниз по реке, и одному небу было известно, остановился он где-нибудь или продолжал свой путь до сих пор. Сперва Джилл решила вернуться обратно в лагерь, но угрызения совести все же заставили ее двинуться следом за обиженным другом.