Дракон и Пепел

– Тхашир. К вашим услугам, – своевременно представился незнакомец и, окинув быстрым взглядом коня и наряд гостьи, сделал уверенный вывод. – Вы прибыли из столицы. Визиты королевской знати большая редкость в наших краях.

– Я разыскиваю одного человека, – едва сдержав подступившее волнение, ответила Нарбелия. – Знаю, что он здесь.

Выслушав рассказ о том, кого ищет настойчивая красавица, Тхашир отвел ее в дом. Оставив одну в длинном коридоре, исчез за дверью, предложив гостье присесть на скамью у стены.

Ожидание. Сердце Королевы стучало часто и гулко. Не подавая внешнего вида, душей она пребывала в смятении. Сонм противоречивых чувств пульсировал в груди: сомнение, страх, радость, предвкушение, опасение, надежда и нежность…

Скрип двери отвлек ее, заставил вскинуть голову. Глаза Нарбелии взволнованно блеснули. Она вновь сцепила перед грудью руки и замерла, глядя на высокую фигуру, очерченную светом редких свечей. Хайди. Он всегда был таким – с высоко поднятой головой, с самодовольной насмешкой, изогнувшей губы резким росчерком. Он держал на руках ребенка, которого Нарбелия запомнила новорожденным младенцем, а теперь могла узнать лишь интуитивно, материнским чутьем.

Медленно, будто во сне она подалась навстречу. Ноги не слушались, а воздух, казалось, стал вязким и плотным, как кисель.

– Хайди, это ты, – шепнула она, приближаясь вплотную и замирая. – А это…

– Ее зовут Укуэн, – прозвучал над ухом голос мертвеца. – Не слишком звучное имя, но для внебрачной дочери опальной наследницы в самый раз.

– Укуэн, – чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, Королева протянула к дочери руки, но та отпрянула испуганно и отвернулась, изо всех сил цепляясь крошечными пальчиками за ворот своего опекуна. – Она не помнит меня… – поджав дрожащие губы, бывшая наследница горестно попятилась назад.

– Вспомнит, – перехватив одной рукой сжавшегося в комок ребенка, мертвец обнял Нарбелию за плечо и притянул к себе. – Куда собралась, глупая? И возьми себя в руки, наконец. Мы с Укуэн заждались тебя. Где пропадала так долго, а? Грызлась за трон с дорогой мачехой?

– Да, – вспомнив заточение и побег, кивнула дочь Короля. – Я стала Королевой.

– Даже так? – в голосе Хайди мелькнуло искреннее удивление. – В последнюю нашу встречу, моя дорогая, я не поставил бы даже на то, что ты доживешь до конца дня. Поздравляю, моя Королева.

– Это не главное, Хайди, – Нарбелия закинула голову и взглянула на него снизу вверх. – Теперь важно лишь то, что я нашла свою дочь… и тебя, – она ласково коснулась руки того, кто когда-то сам назвался ее верным слугой, и удивленно отметила. – Что с твоими пальцами?

– Потеплели, когда судьба Укуэн оказалась в моих руках…

Он сказал что-то еще, но Нарбелия уже не слышала и не слушала. Уткнувшись лбом в грудь мертвеца, она заплакала навзрыд – сделала то, чего не делала давно. Если бы кто-то в тот миг спросил у новоявленной Королевы о причине ее слез, ответ прозвучал бы просто – впервые за долгое время она была счастлива.

Мощные крылья ударили воздух, гигантское тело в один миг отбросило землю куда-то вдаль и вниз. Ветер заревел в ушах, и Таша сжалась от бешеной скорости. Она задержала дыхание и изо всех сил вцепилась в Фиро, а потом осторожно посмотрела вниз.

Под бело-пятнистыми крыльями Ханары вспенились, поднялись волны силы. Они зашипели, вскинулись, выпуская к небесам длинные щупальца-нити, чтобы удержать нечто, рвущееся наружу из самого сердца тайного града. А потом яркая вспышка озарила все вокруг, и на миг показалось, будто Солнце погасло, стало тусклым и незаметным, ибо Свет Богов, обретя силу, стал в тысячу, в сотню тысяч раз мощнее любого Солнца.

Потом Свет потускнел, и из его эпицентра полезло наружу что-то огромное, жуткое и красивое. Черно-алое месиво копоти и пламени приняло форму исполинского гриба, скинуло со «шляпки» белое кольцо и выпустило вниз «юбку» густого плотного дыма. В тот же миг со всех сторон потянулись к нему силовые путы, обмотали, сдавили, стянули и, не дав адскому «грибу» распуститься во всей красе, увлекли его вниз. Потом все скрыли клубы магического пара, превратив тайный град в исполинское облако, лежащее посреди зеленой бесконечности леса…

Они летели прочь, к границе потаенного леса, чтобы навсегда покинуть обитель изначального бога и поскорее вернуться на свою землю, понятную, безопасную, знакомую и родную. Лес тянулся до самого горизонта, но с высоты птичьего полета отчетливо виднелась колдовская черта, отделяющая ликийские сады от зачарованных чащоб бога Икшу.

Несколько взмахов могучими крыльями, и крылатый барс преодолел магическую границу. Внизу раскинулся сад: пестрыми пятнами вспыхнули цветочные поляны, пушистыми шарами потянулись ввысь макушки пальм.