Дракон и принцесса, дневники [СИ]

«Дракон какой-то нерешительный пошел. Вот во времена моей бабки, если дракон появлялся над дворцом, то железно воровал принцессу. Железно брал и воровал. Без слов, превращения всех придворных ловеласов в музыканты и распугивания королевской гвардии. А этот?! Впрочем, гораздо больше вопроса о драконе меня интересовало, у кого хватило смелости, наглости и силы связать принца?! В размышлениях об этом, и во избежание встречи с принцем, коего рано или поздно освободят, направилась на башню с покрывалом и подушкой, захваченными по пути. Слушать сияние звезд. Не знаю почему так, но мне всегда казалось это таким возвышенным времяпрепровождением, к тому же был шанс засечь дракона и наконец быть им похищенной. За сим занятием я незаметно заснула, а вот проснулась от дикого истерического вопля и не сразу в этом визге разобрала бас Драконоборца. Прислушиваясь, уловила просьбы о пощаде, озвученные принцем Кенберигейским, после его же громкое обещание больше никогда не вламываться голым в спальню чужой принцессы, потом долгое и протяжное „Ааааааа“. На этом снова стало тихо. Пожав плечами, я завалилась спать дальше».

Дневник дракона, день одиннадцатый:

«Нет, я совершенно не понял — Где? Шляется? МОЯ! Принцесса?! Невинным воспитанным девам полагается ночью сладко спать в своей розовой постельке и не отсвечивать, а эта третью ночь непонятно где шляется! Куда смотрит король? Королева в конце концов? Придворные? Драконоборец этот, чтоб его после вчерашнего навеки отшибло голым разгуливать! Нет, я все понимаю, это удобно, но не при всех же! Там у него и гордиться то нечем, так нет же, разгуливает, пылая яростью. Делать нечего, пришлось воспитывать. А что еще оставалось? Раз его папа с мамой нормально не воспитали, остается только дракону преподать некоторым урок этикета, нравственности и морали. Пригрозил, что спалю у него там все к проклятым горам, если он своим хозяйством еще раз передо мной трясти будет. Осознал, клялся, что больше ни-ни, интересовался кто я такой. Дыхнул огнем, Драконоборец сразу все понял и улетел. В смысле я его выкинул, и он полетел вниз. Тут недалеко лететь, всего второй этаж же.

Ну а я, не дождавшись принцессу, решил пойти посидеть на башне, поглядеть на угасающие звезды. И обнаружил, что у принцессы явно начался период гнездования. Я в шоке.»

Дневник принцессы, день одиннадцатый:

«Мне приснился совершенно потрясающий сон — высокий, удивительно красивый, широкоплечий молодой мужчина с пронзительно глубоким цветом ярко-зеленых глаз неторопливо поднялся на башню, заложив руки за спину, посмотрел на светлеющее рассветное небо и перевел взгляд на меня. Глаза его удивленно расширились, бровь слегка приподнялась, на красивых губах дрогнула улыбка. Мое сердце дрогнуло в такт ей. И не удивительно — я на эту башню поднималась по секретному ходу, коей был известен мне и папеньке, маменька так же про него ведала, но в узкий лаз не пролазила. А вот для остальных верх башни был недоступен, по крайней мере мне лично не известен никто, кто способен преодолеть две с половиной тысячи ступеней! Что этот мужик тут делает?! Сказать, что я была потрясена до глубины души, это ничего не сказать. Но и этот… этот казался так же удивлен, и выразил свое удивление обращенной ко мне фразой:

„Вьете гнездо, ваше высочество?“.

„Да как ты смеешь?“ — естественно ответила я.

„В смысле уже свили?“ — не понял он.

„Да это наглость!“ — возмутилась я.

„Наглость — ночевать непонятно где!“ — сообщил он.

После чего рухнул на пол и начал… отжиматься. Я была сильно удивлена странным способом удовлетворения тяги к физическим упражнениям, но решила не мешать человеку, мало ли какие у него проблемы… одно ясно — они явно умственные».

Дневник дракона, день двенадцатый: