Дракон и сокровище

Уильям Маршал скакал впереди нее на своем мощном вороном жеребце. Элинор ехала на смирной белой кобыле, а Рикард и Майкл де Бурги неотступно держались по обе стороны от нее. Все они надели поверх своих праздничных одеяний белые плащи с гербом Маршала — красным вздыбленным львом.

Уильям поручил Элинор заботам сильных и отважных близнецов, зная, что сам он будет занят многочисленными служебными обязанностями и не сможет обеспечить безопасность своей юной жены в том хаосе, который неизбежно воцарится в Кентербери во время королевской свадьбы.

Оказавшись в стенах собора, Элинор почти сразу же прекратила попытки разглядеть что-либо за могучими спинами епископов и священников, церковных служек и придворных. Ей не терпелось взглянуть на свою тезку, чья красота была признана безупречной самыми строгими ценителями всей Европы. О, как хотелось ей поприветствовать брата и невестку! Выйдя из собора, она направилась к королевской чете, принимавшей поздравления. Элинор, как никогда прежде, гордилась своим братом. Он казался таким красивым, таким статным и мужественным. Золотая корона увенчивала его голову, покрытую завитками золотистых волос. Он был просто великолепен! На секунду Элинор встретилась глазами с братом. Он прочел в этом взгляде все, что она не решилась высказать словами: любовь, восхищение, одобрение сделанного им выбора. Генрих, нежно любивший сестру, улыбнулся ей и кивнул головой.

Элинор перевела взгляд на принцессу Провансальскую, несколько минут тому назад обвенчавшуюся с королем Англии. «Боже, как она красива! — с восхищением подумала девушка. — Неудивительно, что ее прозвали Красавицей!» Элинор приветливо улыбнулась новообретенной родственнице, но та окинула ее бесстрастным, равнодушным взглядом, даже не попытавшись ответить на ее улыбку. Сердце Элинор преисполнилось сочувствия к чужеземной принцессе. «Бедняжка! — пронеслось у нее в голове. — Она сама не своя от волнения и, конечно же, боится ответственности, которая в самое ближайшее время будет возложена на ее хрупкие плечи. Ведь коронация уже не за горами! Мне надо утешить, успокоить ее, предложить ей свою любовь и дружбу! Как нелегко, должно быть, оказаться в чужой стране и стать властительницей чужого народа, когда тебе всего лишь пятнадцать лет!»

Элинор была бы потрясена до глубины души, имей она возможность прочитать мысли своей тезки и ровесницы, разглядывавшей ее в упор.

«Так это и есть маленькая сучонка, командовавшая всем королевским выводком с тех пор, как она вышла из пеленок! — думала Элинор Провансальская. — Вот она какая — Бесценное Сокровище Короля! Берегись же, ведьменыш! От меня ты пощады не дождешься!»

Но ненависть, которую вызвала в сердце принцессы Элинор Маршал, сменилась острой завистью, когда взгляд ее упал на Уильяма Маршала. Хотя волосы его были тронуты сединой, граф Пембрук являл собой непревзойденный образец мужественности, утонченности и благородства. На душе у Красавицы стало еще тяжелее, когда она мысленно отдала должное красоте двух молодых рыцарей, сопровождавших ее золовку. Ноздри супруги короля затрепетали. Она была достаточно искушена в любовных делах, чтобы сразу же угадать во всех троих мужчинах горячность и страстную неистовость опытных самцов. Элинор Провансальская поджала губы и поклялась в душе, что постарается внести раздор в отношения Генриха с его младшей сестрой и сведет к нулю влияние золовки на своего супруга.

Солнце осияло своими лучами золотоволосую чету, одетую в мантии из золототканой парчи, и это сияние на миг ослепило Рикарда де Бурга. Моргнув, он едва не вскрикнул от ужаса: юноша обнаружил себя стоявшим на набережной Темзы. Погода была хмурой, с неба срывался мелкий, колючий дождь. В юную королеву Элинор, стоявшую на палубе барки, возмущенные жители столицы швыряли камни и комья грязи, требуя, чтобы ее отвезли назад, в лондонский Тауэр. Приветственные возгласы, которые он слышал отовсюду лишь несколько секунд тому назад, сменились грубой бранью, свистом и улюлюканьем. Громче всего слышались слова: «Потаскуха! Ведьма!».

Рик тряхнул головой, отгоняя наваждение, и туманное марево рассеялось. Он снова любовался королевской четой, принимавшей поздравления подданных, и солнце все так же весело светило с небес, словно благословляя этот брак. Рикард поежился, как от озноба, и печально вздохнул. У него не осталось ни малейшего сомнения, что он унаследовал от своей матери дар предвидения будущего. Боже, зачем ему это тяжкое, бесполезное бремя?!