Дракон и солнце 3. Луна, звезда (СИ)

- Неважно, чего он хочет, - отрезала шаманка и Джон еле удержался от смешка. - Его отец был ашханом, и мы жили согласно нашим обычаям - мирно охотясь, не развязывая войн с соседями. Он хорошо правил, пока не был убит Улат-Палом и его кровожадными друзьями. Улат-Пал забрал тогда его топор, а вместе с ним и честь нашего племени. Но теперь Эрабенимсун должны снова начать жить миролюбиво и достойно.

- Хорошо, - Джон встал с подушек, с облегчением распрямляя затекшие ноги. - Одобряю миролюбивую жизнь. Так кого убить надо?

- Ты так уверен в себе? - усмехнулась шаманка, поднимаясь следом.

- А что, предки не сказали? Я на днях убил Альмалексию.

- Я думала, что неверно прочла знамения, - она взглянула на него совсем иначе. - Это было… слишком странно. Дракон, палящий грязь, укрытую золотом…

- Ну, просто я Змея, - поспешно объяснил Джон. - Под знаком Змеи… Словом, ничего странного.

- Ну, тогда слушай, Змея, - улыбнулась Манирай. - Улат-Пала всегда сопровождает его телохранитель Ахаз, хотя из них двоих Ахаз слабее. Также нужно покончить с опытным воином Ашу-Аххе и подлым колдуном Ранаби, который носит отравленный меч. Сейчас они в своих юртах, но завтра пойдут на дорогу искать поживу…

Ждать до завтра в этом хлеву, еще не хватало. Он поблагодарил шаманку за сведения и выскользнул наружу, высматривая самый большой полог.

Ага, вот он. Джон смело вошел в юрту ашхана и радостно воскликнул:

- Как жизнь, старичье?

- Н’вах! - зашипел Улат-Пал и вместе со своим дружком налетел на гостя.

Джон воспользовался действенной техникой запутывания оружия в плащ, а потом от души приложил ашхана локтем по шее. Отгородившись от верного друга Ахаза столбом, подпиравшим юрту, он выхватил из-за спины двемерские клинки и метнул их один за другим в телохранителя. Попал лишь один, но и это было неплохо. Хуже было то, что ашхан, отчаявшись распутать плащ, бросил топор и подхватил корявое хитиновое копье, стоявшее у большой корзины.

Джон не стал ждать, пока его убьют, и быстро призвал ходячий труп, чтобы Улат-Палу было чем себя развлечь. Сам он пошел добивать телохранителя и призывать лук, поскольку снаружи уже доносился некий подозрительный шум.

В юрту, где и так было тесно, вломился воин в желтых костяных доспехах, завопил: “Умри!” и тут же получил стрелу в лоб. Даэдрические стрелы пробивают что угодно, довольно подумал Джон. Они пробивают даже такие твердые лбы, как этот.

Ашхан тем временем покончил с ходячим трупом и повернулся к Джону, жаждая крови. Тот недолго думая подправил копью направление и оно вонзилось в корзину вместо живота наглого чужеземца.

Пока ашхан рычал, снова борясь с застрявшим оружием, Джон бросил лук, призвал кинжал и вогнал его Улат-Палу в печень. Меч он так и не достал. Впрочем, наглядный пример эшлендеров внятно говорил о том, что махать длинномерными жердинами в тесном шатре - не лучшая идея.

Полог зашуршал и в юрту заявился новый желающий подраться. Данмер в зеленом балахоне, окруженный розоватеньким магическим коконом, недоуменно огляделся, не понимая, почему свои лежат, а чужак стоит.

- Ты кто? - на всякий случай спросил Джон.

- Твоя смерть, н’вах, - ощерился данмер и начал водить руками, что-то наколдовывая. Довакин, уже подуставший от агрессии и суматохи, просто пришиб его очередным призванным кинжалом. За время, проведенное в Морровинде, драки и сражения стали для него настолько привычным делом, что по накалу страстей уже мало отличались от обеда или умывания. Тело все делало само, а разум только отстраненно наблюдал за тем, как очередная жизнь оказывается оборвана.

Ибо нечего кидаться на человека из-за неловкого слова. “Старичье” ведь еще не худшее, чем он мог бы их обозвать.

Стрелы вскоре исчезли вместе с луком, а Джон с тихими матюгами наконец-то выпутал из свежепорванного плаща чужой топор и бросил его на пол. Подобрав двемерские ножи, он вышел из юрты, где столкнулся с данмером самого печального вида.

- Это ты Хан-Амму? - спросил он, надеясь, что хоть этого доходягу не придется убивать.

- Манирай все же добилась своего, - горько вздохнул тот. - Нашла кого-то, кто избавит нас от злого вождя. Но я не хочу быть ашханом!

- Если будешь так скулить, - фыркнул Джон, - то и другие не захотят, чтобы ты им был.

А сам не мог не вспомнить, как допекал его Варис своими бесконечными: “Ты истинный король!” И как он несчастно отбивался, бесконечно повторяя одно и то же: “Не хочу, не хочу, я не хочу этого!..”

И ведь действительно не хотел, и вряд ли кто-то сумел бы его заставить - хоть Варис, хоть кто угодно. Личный опыт не мог подсказать Джону подходящих слов, чтобы убедить унылого Хан-Амму в том, как это славно - взять и взвалить на себя ответственность за целую кучу неблагодарного сброда. И как ему теперь подбодрить этого малахольного? Может, отцовским топором приманить? Пожалуй…

- А ну-ка зайди, - поманил он Хан-Амму в юрту.

Данмер с опаской заглянул в скудно освещенную юрту и сперва попятился, увидев побоище, но потом вдруг воспрял: