Дракон и сосиски или Путь к сердцу тёщи

А ещё через неделю во время лесных занятий позвонил папа и грустно сообщил, что «девочки» прилетают завтра. Наш отпуск закончился. Одно порадовало – родители привезли Аньку и сразу укатили. Даже чаю не попили. Видно, допекла сестрёнка маму основательно.

– Ну! – грозно сдвинула брови мелкая. – Что, не спросите и как я отдыхала?

– Я б спросил, – ехидно ухмыльнулся брат. – Да ты ж потом не заткнёшься. А у меня нет в голове столько места для твоих впечатлений.

Он подхватил топор и со страшно озабоченным видом скрылся за баней. Вскоре послышался стук – наш мужчина колол дрова.

– Ну, тогда я сама расскажу, пока ты мои вещи будешь раскладывать, – переключилась на меня вредина.

– Мне сейчас некогда, – отмахнулась я. – Нужно управиться по хозяйству, бабушка занята. После обеда разберём вдвоём.

– А я? А меня покормить? Я голодная! – топнула ногой Анька, уперев руки в боки.

– На столе оладьи, в кувшине молоко, перекуси. Я, как управлюсь, соберу обед.

Я говорила и впервые за столько времени не испытывала угрызений совести, что ставлю какие-то дела выше желаний младшей сестры. Наоборот, даже раздражение лёгкое появилось. Вон у тёти Зины, соседки нашей, внуки, как на каникулы приедут, всё успевают. И по дому бабушке помочь, и с детворой на улице погонять, и на речку сбегать искупаться. Хотя младшей Юльке почти столько же, как и нашей, а она в огороде за клубнику и помидоры ответственная. Вчера угощала и хвасталась, какую она ягодку вырастила. Помидоры, правда, ещё зелёные. Но они, как солдатики на грядке стоят, ни одного сорняка нет! Вот бы и Аньку к работе пристроить! Да мама строго настрого запретила «нагружать больного ребёнка».

– Сама? – взвыла мелкая. От обиды у неё даже слёзы брызнули. – Налей мне, а потом иди! А оладьи я, так и быть, сама возьму.

Я молча пожала плечами, развернулась и пошла на хоздвор. Хоть курочек и немного, но надо и воды свежей налить, и зерна подсыпать, и наседку проверить. Сидит у нас одна рыженькая курочка на яичках, через недельку цыплятки должны начать лупиться.

– Я сейчас маме позвоню и расскажу, что ты меня голодом моришь! – вопила Анька.

Только стояла на месте, видимо ждала, что я «опомнюсь» и брошусь на кухню. Ага. Щаз.

– Хочешь, я её клюну? – проникновенно спросил петух.

– Не надо, – погладила я огненные пёрышки на спинке птицы. – Потом воплей будет ещё больше.

– Правильно, – поддержала серенькая курочка. – От дурных цыплят только одни проблемы, – она страдальчески закатила глаза. – Лезут везде, а ты за ними бегай!

– Смотрю, ты не очень-то и стараешься, – подбоченился владелец гарема. – Ты мне яйца когда последний раз сдавала? Вчера у тебя в гнезде пусто было, и позавчера. Я за всеми смотрю! И всё подмечаю!

– Так я неважно себя чувствую, – пожаловалась недонесушка. – Голова болит и хвостик дрожит.

– Вечно у вас, у баб, голова болит и что-нибудь дрожит! – огрызнулся петух и стал обходить её с боку, прищурив один глаз. – Лекарство тебе надо выписать.

– Ты это чего задумал? – забеспокоилась серая. – Частое производство яиц плохо влияет на красоту перьев! – выдала она, пятясь от куриного шейха.

– Да-да, – пробормотал он, приноравливаясь, как бы поудачнее устроиться. – У меня и рецептик имеется, щас отоварю, и яичко к вечеру будет!

– Нет! – взвизгнула курица и пустилась наутёк.

Придав гребешку вид ирокеза, петух погнался воспитывать строптивицу. Они намотали несколько кругов, прежде чем скрылись за сараем. Через несколько секунд оттуда вышел гордый пернатый шейх, а следом, отряхиваясь, возмущённая его произволом курица.

– Я буду жаловаться в куриный профсоюз! – возвестила она.

– В суп её надо, – с видом знатока сообщил Тарзан, выглядывая из будки. – Задолбала. Так и подстрекает несушек к бунту. Петрович слишком с ней носиться. Построже надо со своими женщинами.

– Ой-с, знаток на цепи нашёлся, – буркнул обиженный петух. – Сам сначала какую-нибудь даму уломай на щенков, а потом советы давай.

Тарзан, что-то ворча себе под нос, скрылся внутри своего жилища.

Не знаю, звонила Анька маме или нет, но за стол к обеду не вышла, строя из себя обиженную и обделённую.

– Вы сегодня сами в лес идите, – сказала бабуля. – Я дома останусь. Никитичне, соседке напротив, надо сбор сделать и отвар. Почки у неё расшалились. Песок, видимо пошёл, промыть надо. А вы идите. Лесовик за вами присмотрит.

Мы и пошли. Только уселись, как прямо передо мной воздух пошёл рябью, пространство разорвалось и из образовавшейся бреши на полянку вышли двое: брюнетистый гад и белокурый мальчонка лет семи.

– Ведьма Саша! – заорал пацан, как только увидел меня.

– Тотошка? – не знаю почему, но именно так мне показалось.

– Я! Я! Я! – приплясывал он вокруг нас.

– Мда, – почесал затылок Тимка, – теперь Тотошкой не отделаешься! Как-то не сподручно человека именем крокодила называть.

– Я не человек, – помотал головой … пусть будет Антон. – Я – дракон!

Он подбежал ко мне и протянул ручку.

– Давай помогу подняться! Я так соскучился!

– Я тоже! – обняла я мелкого. – Как вы сюда попали? Опять случайно?

– Добрый вечер, – решил дать нам урок хорошего тона его братец.