Дракон и сосиски или Путь к сердцу тёщи

– А мы и не спали, совсем, – насупился деть. Он протёр глаза и теперь с укором таращился на нас красивых, припорошенных вековой пылью и отмеченных столетней грязью.

– Я пришлю горничную, – буркнул Рэй и вышел. Кстати, дверью не хлопнул, хоть и злющий, как стая голодных крокодилов. Умничка.

– А еды? – возмутилась ему в спину Лушка. – Я уж лет сто как не ела!

Вот обжора!

– Не надо! – спохватился Антошка. – У нас тут есть что поесть!

Он соскочил с дивана, подбежал к столу, где, оказывается, были тарелки со всякими пирожками и булочками. Вот её он и притащил мне под нос.

– Ешь, давай, – распорядилась Лушка, – а то до утра и ноги протянешь.

– Что, так плохо? – ужаснулась Анька и сунула мне в рот пирожок с мясом.

Как только он попал мне в рот, организм ответил приливом дикого аппетита. Сама не заметила, как смела всё под ошарашенные взгляды мелких. Такса тоже не отставала и скоро стала похожа на колобок на кривых лапках.

– Я – спать! – объявила она и прямо тут, на ковре рядом с пустой тарелкой, и заснула.

А у меня сил хватило только на то, чтобы добрести до ванной комнаты и плюхнуться в пенную воду.

Глава 20.

Утро ласково погладило щеку солнечным лучиком. Просыпаться не хотелось. Не потому, что не выспалась или скверно себя чувствовала, просто давно у меня не было возможности понежиться в постели, а тут никто не подгоняет, никуда не надо бежать, сломя голову. Стоп. Я в постели? Нет, не так. Я В ПОСТЕЛИ?! Приятную дрёму сдуло феном на третьей скорости, а сердце заработало в ритме последней сотни метров марафона. Я же ванну принимала! Это ж надо так лохануться, что в ванне заснуть? Хотя, что греха таить, не в первый раз. Дома я часто засыпала, а Тимка барабанил в дверь, в тщетных попытках вернуть моё усталое сознание в не менее усталое тело. Но там я просыпалась потому, что вода становилась холодная. А тут-то? Распахнув глаза, приподняла край одеяла. На мне тонкая сорочка и больше ничего. Твою ж… И кто у нас такой… такой… блин, педант, что вытащил моё спящее тело из воды, вытер и переодел? Ну, во всяком случае, я сама не смогла бы. Или как? Чёрт, ничего не помню. А, может, вспоминать нечего? Так, восстановим хронологию вчерашних событий… Но благородный порыв был прерван какой-то вознёй в соседней гостиной.

– Фух, – противный писклявый голос сопровождал стук опускаемого на пол ведра. – Последние на сегодня.

– И не говори, – голос чуток приятнее. – С этими покушениями нас всех замотали. Столько уборки! И это спасибо магам, что основные завалы разобрали. Давно такого не было.

– А всё почему? – не дождавшись реакции собеседницы, обладательница писклявого голоса ответила сама себе: – Потому, что молодой господин ведьму в замок притащил.

– Руна, да при чём тут невеста лорда Рэйнарда?

– Как при чём? – стало слышно, как эта самая Руна елозит тряпкой по полу. – Она же ведьма? Ведьма! А взорвали что? Ведьмино гнездо и здесь гостевые покои, куда ведьм поселили.

– Руна, вот ты сама себе противоречишь, – другая горничная взялась передвигать кресла. – Те ведьмы где? А невеста тут.

– Вот именно! – тряпка плюхнулась в ведро с водой. – Эту проходимку только это и спасло, что молодой лорд сюда её поселил. Была б моя воля …

– Тише ты! – зашипела товарка Руны. – Она тут в спальне!

– И чё? Спит же! Уже которые сутки! Хоть бы совсем не просыпалась!

– Злая ты.

– Не злая, а справедливая! Вот чем ему леди Игрень не угодила? – опять возня тряпки по полу. – И красивая, и знатная, и магия у неё сильная. Чем не невеста будущему герцогу?

– Ну, наверное, не любит он её.

– А эту рыжую любит? – возмущение в писклявом голосе можно было есть ложкой. – Я тебя умоляю! Опоила она нашего хозяина и всё. Ну, ничего! Я слышала, как леди Игрень говорила по звукоферу с папенькой, и тот обещал прислать ко-ми-с-си-ю, – проговорила она по слогам незнакомое для себя слово, – чтобы эту дрянь в тюрьму забрать.

Это по мою душу, что ли? Я навострила ушки. И, да, мне совсем не стыдно подслушивать.

– Вряд ли молодой лорд допустит, чтобы его невесту арестовали.

– А его …

Что там с «его» я не услышала, так как звук открываемой в покои двери прекратил разговор двух горничных.

– Моете? – строго вопросила Лушка.

– Да, уже заканчиваем, – проблеяли они вдвоём.

Лушка ответом их не одарила, а процокала когтями по свободному от ковра полу и ввалилась в спальню. А я тут же бухнулась на подушку и прикинулась спящей. Такса немного походила по спальне, затем притихла.

– Ладно уже, – тихо сказала она, когда горничные покинули покои, – открывай глаза, чувствую, что не проснулась.

Я послушно распахнула очи, села и накинулась на Лушку с расспросами.

– Что тут происходит? Какие взрывы? Кого взорвали? Всего за одну ночь?

– Ох, и здорова же ты дрыхнуть! – воскликнула такса, запрыгивая ко мне на кровать. – Ты уж третьи сутки живым трупиком тут валяешься.

– Сколько? – я опешила. Правда, опешила.