Дракон и жемчужина

Долгое путешествие представлялось ей причудливой вереницей пейзажей, запечатленных тушью на белоснежном шелке на маленьком окне деревянного паланкина. Вот промелькнули густые плети лозы, обвившей склоненные ветви деревьев, блеснуло отражение солнечного света от зеркальной глади реки. Ли Тао ехал во главе отряда, и его воины постоянно окружали носилки. Знаменитая личная гвардия Ли Тао, его «Непобедимые стражи», как прозвали они себя, снискав репутацию самых яростных воинов Поднебесной. Густые тени и тихое журчание реки сменились грязной дорогой, сплошь покрытой многочисленными колеями от колес повозок. Их отряд продвигался на юг, прочь от центральных, полностью подвластных воле божественного Сына Неба земель. Госпожа Лин не имела никакого отношения ко двору нового императора, при котором ей не нашлось, да и не могло найтись места, но по-прежнему отчаянно пыталась цепляться за иллюзию, будто центральные уделы слыли единственным островком цивилизации и безопасности в охваченной чередой внутренних неурядиц империи. Все, что лежало за их пределами, относилось к миру хаоса и беззакония. Именно поэтому император так нуждался в цзедуши, чтобы поддерживать порядок на границах Поднебесной.

На четвертый день они подъехали к массивным укреплениям, охраняемым вооруженными людьми. Воины с угрюмыми лицами окружали заграждения. Лин Суинь высунулась из окошка паланкина.

Так, значит, все правда. Провинциальные военачальники действительно собирали армии. Бывшая «драгоценная супруга» Божественного императора скрылась из столичного Чанъаня в надежде избежать беспорядков и смуты, однако тревожные новости последнего неспокойного года все равно доходили до нее через слуг, каждую неделю отправлявшихся на столичные рынки, в то время как сама Лин Суинь оставалась добровольной затворницей в уединенном доме у реки.

Лишь одно могло стать причиной постройки вооруженных укреплений внутри империи — междоусобная война военных наместников провинций. Долгие годы они постепенно накапливали в своих руках безграничную власть и, наконец, воспользовались смутой эпохи императора Шэня, чтобы бросить открытый вызов империи. Да, пожалуй, ей все-таки стоило попытаться скрыться из имения вместе со своими слугами.

Вздрогнув, госпожа Лин накинула на плечи шаль. Она была в том же платье, что надела на себя в то утро, когда всесильный цзедуши явился за прекрасной пленницей во главе отряда головорезов. Это была единственная собственность, которую Ли Тао позволил ей взять с собой.

Как же она ненавидела все это. Переезды, дороги. Элементы земли в ее сущности[4] настойчиво стремились осесть в одном месте, обрести пристанище и дом. Путешествия никогда не сулили ничего хорошего. Резкие перемены только воскрешали в памяти бесчисленные воспоминания о расставаниях и дорогах, уводящих в дальние и незнакомые места. Все и всегда кончалось именно так, и по своему горькому опыту Лин Суинь знала, что пути назад нет.

К ней снова вернулся инстинкт самосохранения, окутывая подобно второй коже. Чувства обострились, заставив резко задуматься о происходящем вокруг. Ли Тао, несомненно, вел приготовления к войне, вооружившись мечом и окружив себя бесстрашными воинами. Лин Суинь владела иным оружием.

К исходу следующего дня пути широкая открытая дорога спряталась в тени гор, а земля стала более темной и плодородной. Они вступили в зеленый бамбуковый лес. Высокие стебли вздымались над головой, заполняя собой весь обозримый горизонт. В тех местах эти заросли называли бамбуковым морем, морем, в котором не было ни капли воды, и лишь ритмичное колыхание высоких зеленых стеблей создавало иллюзию набегавших волн, а тихий шелест остроконечных листьев — ощущение прохладного морского бриза. Над ними словно распростерся зеленый полог, окруживший отряд цзедуши Ли Тао со всех сторон. Когда Лин Суинь отвела глаза от окна, ее взор затуманила красная пелена, словно весь окружающий ее мир внезапно заволокло неестественно ярким закатным заревом.

Суинь высунулась из окна носилок, высматривая Ли Тао. Его высокая, с прямой осанкой фигура возвышалась во главе отряда всадников. Темные одежды резко выделялись на фоне зеленого леса. Могучий воин стал единственной точкой притяжения ее взгляда. Он обладал всей полнотой власти, а она… стоило смириться с реальностью — у нее не было ничего.

Ли Тао почти не разговаривал с ней, за исключением того скудного обмена репликами у реки. Что же вынудило его выбраться за пределы собственных, столь тщательно укрепленных территорий, чтобы захватить ее в плен? Влияние «драгоценной супруги» угасло вместе со смертью Божественного императора. Она была всего лишь памятником предыдущей эпохи, потускневшим и бесполезным напоминанием о славных днях покойного императора Ли Мина.