Дракон и жемчужина

Лин Суинь без сил упала на мягкие подушки изящного диванчика с выгнутой спинкой, уже не в силах держаться на ослабевших от желания ногах. Не видя ничего перед собой, она нащупала стоявшую на краю стола вазу. Ей удалось незаметно пододвинуть ее к себе поближе, схватить и бросить в него. Ли Тао отбил хрупкое «орудие» в сторону, осколки покатились по деревянному полу.

— Нет, не шлюха. — Он настиг ее, и все, что ей оставалось, — скрючиться на мягких подушках и вжаться в сиденье диванчика. — Соблазнительница и лгунья.

Ли Тао уперся коленом о сиденье. Суинь схватила одну из вышитых подушек и прикрылась ей, как щитом. — Убирайтесь.

— Я не собираюсь принуждать вас. — Губа его раздулась, кровь стекала с нее тонкой струйкой, он вытер кровь тыльной стороной ладони. — Никогда не принуждал женщин.

Они замерли по разные стороны диванчика. Суинь попыталась отодвинуться от него как можно дальше, уткнувшись лопатками в подлокотник. Острое желание так и не прошло, пульсируя внутри ее горячими волнами, наполняя кровь вожделением и страхом. Бедра ее дрожали, лоно увлажнилось в предвкушении. Суинь никогда не могла понять, почему ее тело, каждая частичка кожи стремится к этому мужчине. Такое необъяснимое поведение шло вразрез со всем, что она знала.

— Вы вознаградили Жу Шаня, отдавшись ему? — Голос его словно хлестал по ее и так обнаженным чувственным точкам. Ярость немного поутихла, однако тон был по-прежнему угрожающим.

Только сейчас она начала понимать, что вызвало столь бешеный приступ его гнева. Это была ревность. Грубая, животная ревность.

— Я никак его не вознаграждала.

— Никак? Преданный слуга забывает о своем долге ради простой привилегии служить вам?

Как же сложно было находиться с ним рядом, когда она все еще пылала от его стремительного и страстного поцелуя. Проклятая слабость.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вырваться отсюда.

— Вы держите их всех в руках, околдовав и подчинив своей власти. — Ли Тао искоса посмотрел на нее. — Я недооценивал вас.

Сделав едва заметное движение, он ухватил ее за лодыжку чуть выше края ее шелковых туфелек. Это не было насилием — Суинь ощутила обнаженной кожей его твердое, чувственное прикосновение. Исходящий от него жар волнами распространялся по ее телу.

Она замерла, однако так и не смогла пошевелиться. Даже когда он подтянулся и накрыл собой пленницу, опираясь на распростертые по обе стороны от ее тела руки. Суинь прижалась спиной к дивану, а он смотрел на нее так, будто готов был поглотить живьем. Грудь её бешено вздымалась и опадала, тело напряглось, страстно желая прижаться к нему, насладиться его объятиями — сильными, властными, мужественными.

Тяжело вздохнув, Ли Тао, казалось, принял решение:

— Лин Суинь, вы можете соблазнить любого мужчину.

— Я устала от комплиментов, — резко возразила она. Он опустился еще ниже, и губы его впились в ее уста.

Жар… горячий, обжигающий зной. Суинь пылала под яростным напором его тела. И почему с ней происходит такое?

Ли Тао уставился на нее горящими глазами. Зрачки его казались темными, как ночная мгла, и неподвижными. Он тяжело дышал. Она инстинктивно схватила подушку, пытаясь просунуть ее между ними, но Ли Тао вырвал ее из рук Суинь и отбросил в сторону. В то же мгновение он опять склонился над ней, углубляя жаркий поцелуй, скользя мозолистыми пальцами вдоль коротенькой исподней рубашки без рукавов и продвигаясь за ее вышитый край. Груди ее набухли под его ласками, тесно прижимаясь к умелым рукам, поглаживающим ее соски.

Она тонула в бурном потоке удовольствия. Ли Тао действовал грубо, но очень искусно. Неумолимо. Руки ее сомкнулись у него на шее, притягивая ближе. Его великолепное тело вдавило ее в диванные подушки. Он уткнулся своим вздыбленным мужским естеством в ложбинку ее бедер.

Крик сорвался с ее губ. Должно быть, она прошептала его имя.

— Дайте мне одну ночь, и покончим с этим, — вновь потребовал Ли Тао. Приказание и мольба звучали в его голосе.

Упоминание об этой сделке разорвало туман удовольствия, в который он погрузил Суинь. Ли Тао хотел ограничений. Условий. Контроля.

— Вряд ли вам будет достаточно одной ночи! — воскликнула она.

Услышав брошенный вызов, он прищурил глаза. Ловко, с непогрешимой уверенностью его рука скользнула по шелковой ткани, прикрывавшей ее ноги, и проникла под драпировку.

Суинь вскрикнула, когда он коснулся ее женского лона. Никакая строптивость в мире не могла бы удержать ее тело от того, чтобы оно страстно изогнулось навстречу его ласке, а глаза зажмурились в предвкушении изысканного наслаждения. Он скользил внутри ее лона твердым, мозолистым пальцем, требуя, убеждая и соблазняя ее.

— Так много ли будет мне это стоить, госпожа Лин? — Его палец легко поглаживал маленькую жемчужину ее нежной плоти, словно излучая волны света и огня, пронзавшие ее насквозь.

Его грубые ласки были столь же неумолимы, как и он сам. Суинь больше не могла противиться напору его твердой руки. Когда он продвинулся дальше, все перед глазами заволокло туманом.

— Или, может быть, совсем ничего? — жестоко выдавил он.