Дракон. Книга 1. Наследники Желтого императора

Гао постоянно был в разъездах — повеления владыки бросали его из одного конца империи в другой, но как только советник возвращался в столицу, Цинь Ши-хуан заметно оживлялся и немедля требовал Гао пред свои очи. Правда, после того, как аудиенция заканчивалась, а советник покидал город, отправляясь выполнять очередное тайное распоряжение, император чаще всего впадал в неистовство — видимо, вести, доставленные советником, совершенно не соответствовали его ожиданиям, но иногда бывал и благостен, даже милостив, и становилось ясно, что Гао приносит не только дурные вести.

— Прибыл советник… — прошелестел павший ниц слуга, не смея шевельнуться.

Цинь Ши-хуан оторвался от раздумий, лицо его просветлело.

— Звать немедля!

Слуга метнулся исполнять. Владыка, шелестя полами облачения, быстрым шагом пересек громадный пустой зал и вошел в малый зал для приемов. Нетерпеливо поднялся на возвышение, сел. На столике по правую руку от владыки тут же сама собой возникла чаша с подогретым вином. Император, придержав тяжелый шелковый рукав, поднял чашу.

Открылись резные двери, и в сопровождении двух рослых гвардейцев пред очи императора явился советник — высокий и нескладный, с лицом узким и бледным. Вошел и низко склонился перед императором.

— Оставьте нас! — легко повел рукой Цинь Ши-хуан в сторону гвардейцев и пригубил вино.

Гвардейцы исчезли.

Резные двери бесшумно затворились.

Император отставил вино и поднялся на ноги.

Советник поднял голову, взглянул на него, потом осмотрелся но сторонам.

Цинь Ши-хуан молча подошел к стене за возвышением, на котором восседал, нажал на выступ в затейливой резьбе и с усилием отодвинул в сторону массивную панель. Кивнул советнику Гао — тот бесшумно приблизился и канул в открывшемся проходе. Оглянувшись, император последовал за ним. Панель встала на место, скрыв малейшие признаки прохода.

Столичные дворцовые покои были поистине громадными. Отдавая приказ возвести их, Цинь Ши-хуан вовсе не ставил целью затмить роскошь и превзойти размеры покоев владетельных князей и правителей покоренных им китайских земель. Повелитель Поднебесной попросту выстроил самый большой дворец из известных — дворец дворцов, огромный и запутанный: многочисленные залы и крытые переходы переплетались в нем в сложный лабиринт, в котором и существовал император. Он постоянно перемещался по дворцам — никто не мог предсказать, где именно владыка встретит следующий день. И поскольку мало кто из знавших досконально все планы и закоулки строений, остался в живых, тот, кому в голову пришла бы вдруг безумная идея совершить на императора покушение, не сумел бы и за много дней решить, где это можно устроить наилучшим образом. Передвижения владыки Поднебесной казались совершенно непредсказуемыми, а преданная императорская гвардия чутко стояла на страже покоя и самой жизни повелителя.

Были во дворцах и такие места, о существовании которых знал только сам владыка да небольшой круг доверенных слуг, и именно туда сейчас направлялся Цинь Ши-хуан вместе со своим таинственным спутником.

Узкий и длинный наклонный проход, скупо освещенный факелами, привел их в небольшое подземное помещение, стены которого были отделаны резным деревом, а все убранство составляли громадные деревянные короба, расположенные вдоль стен. В центре, вокруг жаровни, лежало несколько простых циновок — к ним император и советник и устремились. Если бы кто-нибудь удостоился чести взглянуть на дальнейшее, он сильно удивился бы: грозный повелитель Поднебесной сел на циновку, жестом пригласил своего спутника сделать то же самое, и тот без церемоний, всего лишь почтительно поклонившись, сел напротив Цинь Ши-хуана.

— Итак, советник… — Цинь Ши-хуан внимательно взглянул на Гао. — Каковы известия?

— Повелитель… — начал дозволенные речи советник. — Ваш слуга опасается, что его вести не придутся владыке по сердцу. За последние месяцы я побывал в самых разных уголках страны и думаю, что теперь представляю положение дел по занимающему мысли владыки делу…

— Говорите! — велел император. — Говорите всю правду. Сейчас. Прямо.

— Раз владыке угодно… — советник низко поклонился императору. Потом выпрямился и взглянул на владыку, как тот и велел: прямо. — Мне совершенно ясно теперь, что вашему тайному указу определенно чинятся препятствия. И эти препятствия возникают не из-за случайного стечения обстоятельств или в силу иных естественных причин. Против вас выступает некая могущественная сила, хорошо ведающая, что и зачем творит.