Дракон. Книга 2. Назад в будущее

Так, подобно слепым держась друг за друга, они и шли — медленно, практически бесшумно, петляли по улочкам, и вскоре оказались у городской стены, неподалеку от ворот. На привратных башнях горели факелы — там несли службу стражники. Впрочем, вероятно, не столько несли, сколько спали: никого видно не было. Сунь Девятый сделал пару шагов в сторону и пропал.

«И как он только что-то видит в такой темноте!» — в очередной раз поразился Чижиков, а мальчишка уже снова стоял рядом, безмолвно, жестами показывая: туда, туда проходите!

В стене оказалась низкая дверь, ведущая в узкий проход, и, протиснувшись в него, Чижиков, Сумкин, Ника и Шпунтик оказались в зарослях местного лопуха уже по ту сторону стены.

Над путниками нависло бездонное черное небо, полное громадных, ясно сияющих звезд.

Впереди лежала ночь.

И полная неизвестность.

Эпизод 9 Старый храм

Поднебесная, уезд Пэйсянь, III век до н э.

До упомянутого Лю Баном заброшенного храма путники добрались без приключений. Дорога, которую по одному ему известным признакам выбирал их маленький проводник, действительно шла вверх, но как-то не очень убедительно — плавно, неспешно. Чижиков никогда не назвал бы ее горной: горы в его сознании ассоциировались с крутым подъемом, отвесными скальными стенами, обрывами, огромными валунами, готовыми сорваться в пропасть. Возможно, они и прошли мимо пары таких пропастей, да только в темноте все равно ничего не увидели.

Наконец вышли на ровное место — на вершину самого высокого в здешних местах холма, по неясной причине щедро названного горою, и мальчишка уверенно двинулся вниз. Спустившись шагов на пятьдесят, Сунь Девятый присел и вскоре застучал камнем о камень, пока не брызнули ослепительные искры, после чего зажег небольшой факел. Факел давал немного света, но его вполне хватало, чтобы не свернуть себе шею, запнувшись о корень или камень и загремев после этого вниз по склону. Котя оценил стратегию мальчишки: теперь, когда от города путников отделяло значительное расстояние и к тому же они пребывали с другой стороны холма, свет было решительно невозможно заметить.

— Прошу за мной, — коротко велел Сунь и, взвалив корзину на плечо, двинулся дальше.

Шли молча: никто не разговаривал. В основном потому, что не решались — из-за неясной, но явной опасности, которую хотел отвести от них смотритель. Шуметь следовало поменьше. Сумкин, впрочем, пару раз порывался что-то сказать, но ограничивался глубоким, еле слышным вздохом.

Углубились в очередную рощу — довольно густую, и движение невольно замедлилось. Шумно захлопала крыльями невидимая птица, раздраженно заорала и взмыла в небо. Ника прижалась к Чижикову.

Из обступившей путников темноты то и дело неслись шорохи, треск, шуршание: роща жила полноценной ночной жизнью. Более шустрый и опытный Сунь постоянно уходил вперед и там поджидал, когда его догонят медлительные спутники, которым тусклый свет факела служил путеводным маяком.

Когда идти надоело всем, и даже Чижикову, Сунь Девятый осветил полуразвалившуюся глинобитную стену.

— Пришли, — коротко сообщил не отличавшийся многословием мальчик. — Здесь.

«Здесь» оказалось не просто заброшенным храмом, но развалинами бывшего храма, небольшого, скорее — кумирни: всего одно строение и стена вокруг дворика перед ним. Нынче от стены остались лишь куски, кое-где еще торчавшие стертыми зубами-пеньками, а от строения уцелел лишь остов, да и тот весь в дырах; крыша же давно обвалилась.

— Шикарное место, — тихо пробормотал Сумкин, бросая на траву меч, на конец которого прицепил узел с вещами.

Сунь Девятый поставил корзину к стене и быстро натаскал в центр двора палок, веток и сучьев, сложил горкой, но вот беда — как раз погас его верный факел. Мальчик не пал духом и стал трудолюбиво высекать искру. Что-то у него не ладилось.

— А сотворим-ка чудо! — подмигнул Сумкин Чижикову, присел у будущего костра и щелкнул зажигалкой — раз, второй, третий, и вот уже по куску сухой коры побежал первый робкий огонь. Сунь бросил свое занятие и стоял, глядя на Федора во все глаза, а потом, когда пламя основательно занялось, низко поклонился Сумкину три раза.

Котя подспудно ожидал, что мальчик перекрестится. Но нет, не перекрестился.

— Что, здесь и заночуем? — спросил Чижиков у мальчика.

Тот, не отрывая взгляда от великого китаеведа, лишь молча кивнул. Сумкин кулем плюхнулся у костра и протянул руки к огню. Было довольно прохладно.

— Надо бы еще веток запасти, — подошел к нему Котя. — Ночь впереди длинная.

— Да? — блеснув очками, Сумкин посмотрел на него снизу вверх. — Ну, давай, сейчас ты запасаешь, а потом — я.

Чижиков лишь покачал головой и отправился в темноту на поиски топлива. Сумкин, человек жизнерадостный и по большей части энергичный, славился резкими перепадами настроения. В нем словно внезапно выключался скрытый моторчик, требовавший подзарядки, и тогда Федор становился мрачен, желчен и сварлив. Котя, хорошо знакомый с этой особенностью приятеля, даже и не пытался вдохновить его на дальнейшие подвиги: посидит, насосется энергии из окружающего мира и станет как новенький.