Дракон коварный, одна штука

Я был предвзят изначально, поэтому материалы, предоставляемые отделом внутренней безопасности школы, изучал по мере их появления на моём столе.

– Да, он странный, – кивнул я. – Даже закрыв глаза на его комплекцию, удивительно, что этот парень изъявил желание поучаствовать в отборе.

Форгин уставился вопросительно, и я пересказал что знал:

– Лорд и леди Харринтер, родители Эстаса, заядлые путешественники. В последний раз они были в королевстве лет семь назад. Эстас, как и его сестра Элис, находятся под надзором дяди и бабушки, но надзор, как я понял, номинальный. Правда очевидных проблем с этой парочкой всё-таки нет.

– А в чём странность Эстаса?

– Он вообще-то затворник. До недавнего момента Эст не покидал пределы родового поместья. Его не видели никогда и нигде.

– Может он больной? – преподаватель по политической подготовке пришёл к тому же выводу, что и я недавно. – Поэтому сидел, не высовывался, а тут… Заставили?

– Я тоже подумал, что семья надавила. Ведь он аристократ, а военное образование для аристократии – норма. Хотя бы попытка его получить!

– Но тогда он бы пытался слиться? – заметил Форгин. – А Харринтер не пытается, значит участвует в отборе добровольно?

– Не факт. Отбор только начался, – я поджал губы. – Мы не знаем, что будет дальше, и я не хочу спешить с оценками.

Коллега кивнул.

Мы посидели ещё немного. Форгин хмурился, а я с неудовольствием вспоминал момент прикосновения к Харринтеру. Меня словно маленькой молнией пронзило. Что это за ерунда?

Форгин залпом допил остатки отвара и, сообщив, что намерен поспать ещё пару часов, вышел. Мне дополнительный сон не требовался, зато я вспомнил про почтовую шкатулку. Потянулся, пустил по крышке импульс магии, а когда замок щёлкнул, достал пухлый конверт.

Первая реакция – недоумение. Подписи не стояло, магический след был затёрт, но анонимность в случае этой конкретной шкатулки – штука невозможная. Просто шкатулка личная, код для отправки знают немногие, и вычислить отправителя в целом легко.

Я и вычислил! От конверта несло табачным дымом со специфичными «абрикосовыми» нотками – такой табак обожает мой брат Виррион. А Дэррек, если вдруг решает усугубить, имеет дурную привычку оставлять повсюду винные следы.

На этом конверте след тоже был – полукруглая красная полоска от ножки бокала.

В общем, братья расслаблялись, в результате чего отправили мне… Я открыл конверт и замер, глядя на карточку с полуобнажённой, очень соблазнительной девицей. Я не монах, кровь вскипела в момент!

Карточек было много, я листал их и не знал, злиться или смеяться. Ведь понимают, что творят гады! Оба в курсе, что я сейчас в школе, где женского пола нет.

Вне школы тоже нет, и давно. Сам не знаю почему. Так получилось – прежняя любовница надоела, а найти новую времени, да и желания не было.

И тут эти карточки. Выразительно-эротичные!

– Р-р-р! – в итоге прокомментировал я.

Надеюсь, это просто глупая шутка, а не объявление войны? Не начало тупой кампании по завлеканию меня в ряды влюблённо-женатых дураков?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 5 Алиса

Нам выдали трико, и оно оказалось очень облегающим. Таким, что моя грудь, даже в перевязанном виде, выпирала на километр.

Качество вещей тоже вызывало вопросы. Понимаю, что мы абитуриенты и на нас можно сэкономить, но не до такой же степени! Рядом с этим костюмом даже самый дешёвый «Китай» выглядел как бренд.

Плюс моё решение уйти с отбора. У меня не было причин оставаться, и я хотела сказать Рагару, но в итоге струсила. Поняла, что последуют вопросы, а я так не люблю объяснения! Да и аргументы мои с точки зрения мужчины были сомнительны. Признаваться, что я девушка было глупо, а что ещё можно сказать?

Пожаловаться на храп? Командир точно не оценит.

Сказать про вонючий, разрушающий мою обонятельную систему пот? Не думаю, что сам Рагар пахнет лучше, чем любой из его «мальков».

Сослаться на плохое самочувствие? Так ещё к доктору отправят, а мне это не нужно.

В общем, самым разумным было просто провалить испытание и быть благополучно выгнанной. За реализацию этого плана я и взялась.

Оставшись одна, примотала грудь получше, натянула этот жуткий костюм и отправилась на пробежку. Выйдя из казармы и увидав уходящую в неведомую даль нитку путеводных огней, чуть не заплакала, но что теперь?

К моменту моего старта все «одногруппники» были уже далеко, что радовало. Но когда я отбежала от казармы и окунулась в утреннюю темень, поняла, что ночной кросс – это трындец.

Ведь в темноте может оказаться кто угодно: и змея, и горный лев, и тот агрессивный блондин, между прочим, тоже.

Охваченная ужасом, я ускорилась, а через несколько метров нервно захихикала – если так пойдёт и дальше, я со страху всех обгоню.

Но силы быстро закончились. Я перешла на шаг и признала себя дурой. Следовало не бегать, а спрятаться где-нибудь, отсидеться, а потом выползти к финишу. Только возвращаться было поздно, вперёд уже ближе, чем назад.