Дракон (ЛП)

Я пыталась уже несколько недель, но у меня не было нового плана. И у него тоже.

Это стало нашим ритуалом — я спорила, а он уговаривал меня; иногда мы менялись ролями, и мне приходилось защищать наш безумный план хотя бы потому, что другого у меня не было, и я видела всё то же, что видел он.

Но сегодня моя очередь.

Сегодня я заставляла его уговаривать нас обоих на это.

— Я не понимаю, почему ты думаешь, что он вообще в это поверит, — возразила я. — То есть, хочешь сказать, ты пойдешь к нему, скажешь, что готов работать на него, но не будешь в его сети…? В надежде, что он тебе поверит и позднее заставит быть в его сети?

— Да, — ответил он.

— И ты думаешь, он в это поверит?

— Да, — повторил он, гладя меня по волосам одной рукой.

— Почему? — спросила я. — Почему ты думаешь, что он в это поверит, Ревик?

Мой муж выдохнул, крепче обнимая меня руками.

— Дубай, — вздохнул он, покрывая поцелуями моё лицо. — Он поверит из-за Дубая, жена.

Я прикусила губу, стараясь не реагировать на собственные воспоминания о случившемся на той лодочной станции. Я видела логику в том, что он говорил. Я знала, что единственный способ впарить нечто настолько безумное существу вроде Менлима — это подмешать к выдумке как можно больше правды. Я чувствовала различные слои, которые он сплетал воедино. Я видела бл*дскую гениальность, это его чёртово многоуровневое мышление и то, что всё это имело смысл.

Просто мне это не нравилось.

Совершенно не нравилось.

— Но с чего ему вообще думать, что ты ему доверишься? — спросила я, кусая губу.

Его сердце билось под моим ухом; он тяжело вздохнул. Затем, сделав неопределённый жест рукой, он поудобнее устроил спину на подушках, проведя пальцами по своим чёрным волосам, прежде чем ответить.

— Потому что я бы доверился ему, — сказал он наконец.

— Вот как?

Он кивнул, посмотрев на меня, когда я подняла взгляд.

— Да.

Я подавляла замешательство, даже неверие, но Ревик вздохнул и мягко прищёлкнул языком. Он вжался в меня нижней частью тела, и от резкой вспышки боли я вздрогнула, а потом сильнее сжала его.

— У Менлима есть странный кодекс, — объяснил он, и его немецкий акцент усилился. — Он будет строго придерживаться его, по крайней мере, пока я не дам ему повод поступить иначе. Это не должен быть особенно хороший повод, жена… но ему всё же понадобится повод. Это должно быть нечто достаточно весомое, чтобы он почувствовал, что у него есть основания порвать договорённость со мной. И он знает, что я в курсе этого.

— Но почему? — спросила я. — Ну то есть, зачем утруждаться? Почему просто не соврать тебе и не взять желаемое в ту же секунду, когда ты явишься к нему на порог?

Ревик пожал плечами.

— Ну, вот такой он.

— То есть, когда ты будешь там, ты дашь ему причину нарушить эту договорённость? — уточнила я, кусая свою губу. — Тогда зачем нам нужно так усиленно…

— Ты знаешь, почему, — с досадой отозвался Ревик. — Менлим знает, что я знаю его. Он знает, что я буду очень старательно не давать ему этого повода.

— Но разве это должно быть что-то настолько радикальное? — раздражённо настаивала я. — Разве обязательно сводить всё к нам?

— Да, — сказал он. Посмотрев на меня, он нахмурился, и его свет выпустил ещё один завиток боли, когда он крепче обнял меня. — Я не могу действовать глупо, Элли. Мы оба не можем. Я его знаю. Потребуется несколько месяцев… как минимум… иначе он определённо что-то заподозрит. Как минимум пять-шесть месяцев, чтобы уж наверняка. Мне надо действительно убедить его, что я этого не хочу. Что я не желаю находиться в его сети… даже в его конструкции… каким бы то ни было образом.

Он поколебался, гладя меня по волосам, ласково пропуская пряди между пальцев. Я чувствовала, как его свет кружит вокруг следующего этапа.

— Он также знает меня, — ворчливо сказал он. — Он знает, что я не «облажался» бы просто так, Элли. Не в обычных масштабах. Он должен думать, что я отчаялся. Что я вне себя от отчаяния.

Он пожал плечами, и в его свете содержалось лёгкое извинение, когда он глянул на меня.

— …Что я не мыслю рационально, жена.

Тут я тоже понимала его смысл.

Я прекрасно понимала, к чему именно он ведёт.

Я также видела гениальность этого. И абсолютную тупость, бл*дь.

— Ревик…

— Ты единственная, кто может довести меня до такого, Элли, — его голос сделался напряжённым, тяжёлым от боли, и его пальцы сжались на моей спине. — Поверь мне, когда я говорю — я хорошо это обдумал. Но это единственный вариант, бл*дь. Единственное, что убедит его. У меня мало что есть в жизни, Элли, но у меня есть семья. Ты моя семья, жена. Ты, Лили… Мэйгар.

Он пожал одним плечом, вздохнув, и снова откинулся на подушки.

— Иначе нам придётся использовать Лили или Мэйгара. Наверное, Лили, поскольку Мэйгар — взрослый мужчина… или их обоих. Я не могу придумать, как это может убедить Менлима или позволит мне убедительно отреагировать. Если не подвергать наших детей реальной опасности.

Умолкнув, он выдохнул почти со злостью, и из его света вышла резкая боль.