Дракон Мартин

Он с драконом никогда много не разговаривал. И не любил отрываться от подсчёта выручки. Это было его любимое занятие. А вторым его любимым занятием была еда. Особенно господин Долежал любил мясо пожирнее и торты. Недаром он был такой толстый, что вынужден был сидеть на двух стульях вместо одного.

С другой стороны улицы подошёл Георг. У него работа была другая: он должен был целый день сидеть на крыше Дороги привидений, делая вид, будто вот-вот ринется оттуда на людей. В его обязанности также входило не меньше трёхсот раз в час вращать глазами и разевать пасть. Дорога привидений принадлежала господину Виммеру, человеку долговязому и тощему.

— Пошли домой? — позвал Георг.

— Меня ещё не отпускают, — сказал Мартин.

— Как так?

— Долежал ждёт, вдруг дождь сегодня ещё кончится. Приходится ждать.

— Совсем с ума сошёл! — рассердился Георг. — Если он тебя сейчас же не отпустит, ты ему завтра скажешь, что заболел. Пусть сам таскает на себе свои пять вагонов.

— Шесть, — уточнил Мартин.

Георгу между тем пришла на ум идея ещё почище:

— А что ты скажешь, если я сейчас запалю Долежалу эту его будку? Подействует на него, как ты думаешь?

Он даже разинул уже пасть и принялся вращать глазами.

— Не зарывайся, — напомнил ему Мартин.

— Ну да, — вздохнул Георг. — А задумано было неплохо.

Мартин постучал по стеклу кассовой будки.

— Я в самом деле пошёл домой, — сказал он решительно.

Долежал даже не шевельнулся на своих двух стульях, продолжая подсчитывать выручку. Он и мысли не допускал, что Мартин может уйти без его разрешения.

— Счастливо оставаться, — сказал Мартин.

— Да, да, — пробурчал Долежал, даже не подняв головы.

Франци и Шурли вошли в комнату, служившую им и гостиной, и столовой, потому что кухня у них была очень маленькая. Папа уже несколько минут как вернулся домой. Он сидел, как всегда, в кресле, положив ноги на трёхногий стульчик для игры на фортепьяно. (Пианино, правда, в квартире не было. Несколько лет назад папа доломал до конца старый английский кабинетный рояль. «Все равно у нас никто не играет», — сказал он по этому поводу.)

Телевизор был уже включён (тоже как всегда).

— Как успехи, как делишки? — проговорил папа, не отрывая от телевизора взгляда, хотя там показывали всего лишь какую-то рекламу. — Всё в порядке?

— В порядке, — ответила Франци. Папа каждый день задавал один и тот же вопрос, и она уже сомневалась, вправду ли его это интересует.

Они с Шурли сели за обеденный стол, в уголке. Папа рассеянно перелистывал журнал с телепрограммами.

— Ну что, — сказал он, по-прежнему не отрывая взгляд от экрана, — опять сегодня скучали?

— Нет, — сказал Шурли. — Сегодня нет.

— Мне никогда не бывает скучно, — провозгласил папа с гордостью. Он и не услыхал, что Шурли сказал «нет». — Я даже не понимаю, что это такое. И когда я был маленьким, я тоже никогда не скучал. Мне вообще за всю мою жизнь ни разу не было скучно.

Франци переглянулась с братом, скривила лицо и опустила голову. Эти лекции они уже знали наизусть.

— А мы сегодня познакомились с новыми друзьями, — сказала Франци.

— Вот как? — Папа повернулся к детям и вдруг спросил тоном следователя: — Как их зовут?

— Георг и Мартин, — ответила девочка.

— И что это за ребята?

— Это не ребята, — сказал Шурли. — Это драконы.

— Ага, — сказал папа, который опять ничего не услышал, потому что как раз в этот момент по телевизору началась передача «Кулинарные рецепты». Тут он вспомнил, что до сих пор не получил еды.

— А где еда? — крикнул он в кухню.

— Сейчас несу, — откликнулась мама.

Она быстро вошла в комнату и подала папе его тарелку с золотым ободком. Папа всегда ел, сидя в кресле перед включённым телевизором и положив ноги на фортепьянную табуретку. А Франци, Шурли и маме положено было есть за столом.

— Что это такое? — спросил папа, держа тарелку в руках.

— Вермишель с колбасой, — сказала мама, — разве не видно?

— Поди разберись, — буркнул папа. — Где тут колбаса?

Папа всегда привередничал за едой. Сегодняшний день не был исключением. Мама его уже и не слышала. Она опять ушла в кухню.

— Не могла бы ты принести мне другую вилку? — крикнул ей папа.

— Зачем?

— Затем, что я хочу есть моей вилкой. Сколько раз я должен повторять, что всегда ем вилкой с деревянной ручкой? Без неё для меня у еды не тот вкус.

— Она ещё не вымыта, — сказала мама, выглянув опять из кухни.

Чёрт знает что! — разбушевался папа. — Чем ты весь день занималась? Неужели это такое непосильное требование, если я желаю есть моей вилкой? Этой вилкой я есть не могу!

Он поставил тарелку на столик у кресла и уставился в телевизор. Через некоторое время он всё-таки снова взял тарелку и весьма быстро справился с вермишелью. Франци и Шурли никогда не видели, чтоб кто-нибудь ел так быстро, как их отец. Он почти не жевал и заглатывал всё сразу.

Когда мама вошла в комнату с тарелками для Франци и Шурли, папа уже поднял пустую тарелку.

— Опять то же самое, — сказала мама. — Ты снова испачкал рубашку, потому что не желаешь есть за столом.