Дракон моей души (СИ)

— Спокойно сынок, спокойно, мамочка сейчас успокоится — Мира, погладила себя по животу, успокаивая еще неврожденного младенца.- Спасибо тебе сынок за помощь.

Арман смотрел на ее манипуляции и вдруг все понял — Дети, у Вас скоро родиться братик.

— Несложно было догадаться! — Буркнул Асхат, осторожно поднимаясь, после нескольких суток в образе старика его ноги еще плохо его слушались.

— Не груби отцу! — Одернул его Иван, стряхивая с себя веревки, которые перерезала девушка.

— Ага! — Асхат подошел к матери и осторожно забрал у нее дубину, которой пару минут назад охаживала по спине их дорого родственничка, сейчас великий и несокрушимый Лонгвейн, лежал белой лентой и исправно пах цветами. Наконец изумрудный блеск засиял вокруг его тела и на полу лежал старик, у которого одна нога была уже в могиле.

-Мира! — Арман подошел к жене и благоговейно опустился на колени и поцеловал ей живот. — Спасибо!

— А, пожалуйста. Сыну скажи своему спасибо. А забавно быть драконом! — Мира сладко зажмурилась. – Ну, все возвращаемся?

Арман подхватил ее на руку, вот такую, растрепанную, в рваной одежде с искрящими зелеными глазами и неукротимой жаждой свободы, он помнил и знает свою любимую и такую хрупкую и сильную Миру и спустя 16 лет он восхищается ей и любит — Моя душа, моя дракониха. — Прошептала он, целуя ее в щеку.

Неожиданно Мира уткнулась ему в грудь и разрыдалась, все эти дни, словно нахлынули вновь.

Мне бы крылья, чтобы укрыть тебя;

Мне бы вьюгу, чтоб убаюкала;

Мне бы звёзды, чтоб осветить твой путь;

Мне б увидеть сон твой когда-нибудь.

Баю-баю-бай, ветер, ветер — улетай;

И до самого утра я останусь ждать тебя.

Мне бы небо чёрное показать…

Мне бы волны, чтобы тебя укачать;

Мне бы в колыбельную тишину,

Точно корабли проплывают сны.

Баю-баю-бай, ветер, ветер — улетай;

И до самого утра я останусь ждать тебя.

Баю-баю-бай…

Баю-баю-бай…

Колыбельная разливалась по дворцу

, окутывая всех спокойствием и умиротворением. Арман, сел на пол и как маленькую держал ее на руках и укачивал и тихо пел ей колыбельную.

— Идем, дайте им побыть вдвоем! — Прошептал Иван, показываю Добрыне на тело старика, вчетвером они вытащили Лонгвейна из дворца.

— Арман!

-Что душа моя!

— Я люблю тебя!

Арман улыбнулся и еще крепче прижал ее к себе. Только когда почувствовал ее спокойное дыхание, осторожно поднялся и отнес в бывшую опочивальню принцессы Ю. — Спи жизнь моя, спи.

Но, неделя им потребовалось, что бы выловить всех приспешников Лонгвей, навести хоть какой порядок в стране и похоронить так не оправившегося от ран Ксиаобо, хотя он скорее умер от так быстро пришедшей старости. Но, кто так хотел остаться на острове так это младший брат Добрыни — Глеб, а причина в матери Ксиаобо - Аи, она так осталась стоять на вершине горы возле могилы сына, все же такая же маленькая, хрупкая и беззащитная, ее халат с сотнями ленточек развевался, на ветру словно маяк.

— Я…. это! — Глеб кашлянул — Останусь, присмотрю за ними. — Он кивнул на людей собравшихся на берегу.

— Давай сынок, и Аи помоги! — Улыбнулся Иван, который давно все понял.

— Береги ее, она удивительная женщина! — Арман обнял его.

Люди попадали в ниц, когда три дракона, разметав миллионы искр, рванулись в стороны, сделали несколько кругов и три дракона: рыжий, черный и золотой подхватили веревки и понесли ладью за горизонт.

— Какая она красивая! — Добрыня не отводил глаз с золотой драконихи.

Мира улыбнулась.

Он задыхался, он бежал уже долго, кажется, погоня отстала. Он рухнул под дерево и достал из-за пазухи золотые украшения. Солнце осветила, крепко сбитого парня, в потрепанных шароварах, в дранной рубахе, выцветшие белокурые волосы, облупленный нос. Сын князя, он всю жизнь мечтал стать разбойником, был свободным как ветер и вот в шестнадцать он стал им. Бродил из края в край, воровал и бежал, но почему — то такая жизнь не приносила ему радости и того счастья на которое он рассчитывал. Но только в руки ему попадала золото как его глаза загорались, и он не мог оторвать глаз от них. Как сказал один Волхв, когда он его выходил, когда его все же догнали и избили, только одно золото тебя спасет, больше старик ничего не сказал. Неожиданно в тихий шепот золота, приплелся голос, тонкий и такой зовущий. Он перевернулся на живот, прислушался, сквозь деревья была видна поляна и небольшая речушка звенела невдалеке, а пологий лес, все шумел сильнее и сильнее, словно пытался его прогнать и не давал прислушиваться к песне.

Мне бы крылья, чтобы укрыть тебя;

Мне бы вьюгу, чтоб убаюкала;

Расслышал он обрывки, больно кольнуло сердце….

Мне бы звёзды, чтоб осветить твой путь;

Мне б увидеть сон твой когда-нибудь

Он вдруг вспомнил заплаканную мать, разгневанного отца, который прогнал его из княжества, узнав, кем стал сын….

И до самого утра я останусь ждать тебя.

Баю-баю-бай…

Баю-баю-бай…