Дракон Потапов и украденное сокровище

– Не сомневайся, мы тебя оправдаем, – пообещал Амэ-но-ано.

– Эх, репетицию бы, как в Гранд Опера, – вздохнул Франсуа. – Но не успеваем. Скоро начнёт темнеть, а лучше всё это засветло провернуть, чтоб Кецаль всё рассмотрел хорошенько. Реквизит срочно: пистолет, красную тушь и жемчужину № 4. Артисты, по местам! Потапов, ваш выход!

И всё получилось ну прямо как в кино. Кецаль, видимо, беспокоился, что ещё предпримут его противники, и не хотел упускать их из виду. Он сел на веранду и сделал вид, что любуется пейзажем. Великий Кракен расположился как раз напротив него, в пруду. Его не предупредили о представлении. А зря.

Итак, сидит Кецаль и слышит: от бамбуковой рощи крики, вопли, полное нарушение гармонии. Прогуливающиеся по берегу драконы-делегаты оборачиваются и смотрят вдаль. Кецаль тоже смотрит и видит: бежит Потапов, прижимая к груди что-то округлое, завёрнутое в платочек с кленовыми листьями, а за ним Амэ-но-ано, Франсуа, Цзян и последним – толстенький, запыхавшийся сыщик.

Великий Кракен заинтересовался и высунулся повыше. Потапов обернулся, заорал «Ба-бах!» и нажал на курок. Вот так ба-бах! Грохот раздался такой, что у всех уши заложило, с крыши главного павильона сорвалось три черепицы, а Потапов остановился и изумленно посмотрел в дуло пистолета. Амэ-но-ано упал, его лоб залило красным. Потапов растерянно сделал шаг назад, к Амэ – а вдруг он его взаправду его убил? Пистолет ведь выстрелил. Но Амэ сердито зашипел: «Кыш!», и Потапов побежал дальше.

Кракен высунулся из пруда и замахал щупальцем:

– Сюда! Сюда! Прыгай в пруд, малыш! Я спасу тебя! Я знаю, что ты хороший!

– Не могу, – отказался Потапов. – Меня должны арестовать, а в пруду это технически сложно.

– Так я же тебя спасу! А жемчужину пополам!

Тут Франсуа нагнал Потапова, скрутил ему лапы за спиной… но Кракен протянул самое длинное щупальце и как дал Франсуа по затылку! Франсуа упал, слегка изумлённый неожиданным сюжетным поворотом. Следующий удар щупальцем достался сыщику. Но он успел позвать служителей. Четыре здоровенных оранжевых монаха скрутили Потапова, оттащили от берега, чтобы Кракен не дотянулся, надели наручники, увели.

– Малыш, что случилось? – сокрушался Кракен. – Я же знаю, что ты честный! Ты меня пожалел! Почему эти злодеи гнались за тобой? Я не успел тебя спасти!

Тем временем Амэ-но-ано, весь перепачканный красной тушью, дополз до Франсуа:

– Ты в порядке?

– Не понял, – прошептал Франсуа. – Кто меня стукнул? Неужели Потапов? Неужели это он украл жемчужину?

– Говори громче, я почти оглох от этого выстрела, – прокричал Амэ-но-ано. – Это Великий Кракен слегка подправил сюжет. Он питает слабость к Потапову и бросился заступаться… или заметил жемчужину у него в руках. И пистолет выстрелил… хорошо, что Потапов в меня не попал.

– Не кричи так, у меня голова раскалывается, – пожаловался Франсуа.

– Я не кричу, я почти шепчу, – оглушительно проорал полуоглохший Амэ. Ему, как и всякому с поврежденным слухом, казалось, что он говорит очень тихо.

Тем временем подбежали другие драконы, подняли сыщика, принесли к веранде, где сидел ничего не понимающий Кецаль. Сыщик был очень бледен, его тошнило – взаправду, а не по сюжету. Силушки у старого Кракена было ещё много.

– Я приношу свои извинения господину профессору, – из последних сил прошептал сыщик Кецалю. – Мы ошиблись, вы невиновны. Преступник Потапов был только что взят с поличным при попытке достать из тайника жемчужину, злодейски им похищенную.

«Сколько же этих жемчужин? – растерянно подумал Кецаль. – Эта уже четвёртая».

– А Кракен при чём? – спросил он.

– Сообщник, – прошептал сыщик ещё тише. – Мы его потом тоже арестуем. Надеюсь, у него нет пистолета. Кальмары крайне редко плавают с пистолетами.

И потерял сознание. Причём взаправду потерял, Кецаль проверил. Прибежали монахи, унесли сыщика в лазарет, положили на футон, водрузили на лоб мокрое полотенце, сделали укол. Кецаль и это проверил. Особую достоверность ситуации придал укол.

И Кецаль поверил! Он засвистел какой-то бойкий мотивчик и пошёл в павильон, решив, что чем меньше его будут видеть, тем лучше. Не стоит напоминать о себе. И раз его оправдали, можно будет и жемчужину забрать.

– Всё это хорошо, – сказал арестованный Потапов, зайдя навестить больных в лазарете. – Сыщик лежит с сотрясением мозга, Франсуа мается головной болью, Амэ почти оглох от моего выстрела, сэру Сэвилу лучше, но к боевым действиям он ещё не способен. Мы что, вдвоём с Цзяном будем караулить преступника?

– Я здоров, только говори погромче, – закричал Амэ-но-ано. – Что вы все шепчетесь?

– Я тоже здоров, особенно если Амэ не будет орать над ухом, – сказал Франсуа. – Подумаешь, голова болит. Я ж ею думать не собираюсь, я буду хватать вора.

– Боюсь, мои дорогие, что я не в силах сопровождать вас, – пролепетал сыщик, открывая глаза и тут же их закрывая. – В данный момент вы все вращаетесь вокруг меня, причём в трёх экземплярах каждый.

– Ещё надо сходить успокоить Кракена, – вспомнил Потапов. – Он так трогательно за меня заступался.