Дракон поверженный

С бетонной платформы поднялось несколько подъемных кранов, несущих трубы и кабели, которые присоединялись к нижней части корабля. Рабочие в серебристых комбинезонах проверяли огромные тележки на колесах и наблюдали за процессом заправки. Из сопла с одной стороны погрузочного отсека тихо поднимался белесый пар, быстро растворявшийся на теплом ветру. Это было единственным признаком того, что корабль заправлялся криогенным топливом. Конденсат на фюзеляже отсутствовал, так как перед наполнением внутренние резервуары охлаждались.

Пара сотрудников космического подразделения «ЗБ» стояли за стойкой вылета, вручая всем защитные шлемы из черного пластика вроде тех, что надевают мотоциклисты, зорко следя за тем, чтобы перед посадкой на корабль все надели эти шлемы. В конце закрытого прохода через небольшое закопченное окно виднелся огромный космический корабль. Лоренс в последний раз видел его перед посадкой – широкую поверхность серебристо-голубого крыла; величина судна свидетельствовала о той мощности, которую оно развивало в полете. Проходя мимо, Лоренс ощутил легкий укол зависти, пожалев, что не ему предстоит повести этого гиганта через атмосферу в безбрежное космическое пространство, к долгожданной свободе. Но, как показали все годы, прошедшие после того, как он покинул Амети, даже это не настоящая свобода. Рано или поздно наступает час, когда приходится возвращаться обратно. Так что желание ощутить свободу – лишь манящий обман, который на данный момент стоил ему двадцати лет жизни.

Пассажирский отсек «Сяньти» поразительно напоминал салон обычного самолета. Такой же старенький потертый серый ковер, и не только на полу, а также на стенах и на потолке. Светло-серые пластиковые шкафчики над сиденьями, резкое освещение, небольшие вентиляционные отверстия, из которых поступал сухой воздух на пару градусов холоднее того, при котором атмосфера была бы комфортной. Но потолок был высоким, кресла мягкими и, главное, находились на достаточном расстоянии друг от друга. Не хватало лишь иллюминаторов.

Лоренс проследил, чтобы его взвод уложил багаж и пристегнул ремни безопасности, после чего пристегнулся сам. На экранах высветились правила поведения на космическом корабле, но Лоренс проигнорировал их. Не то чтобы ему слишком уж часто доводилось летать на звездолетах, просто он был по своей натуре довольно прагматичен. Поднимаясь в космос, корабль нес почти пять тонн криогенного водорода. Случись что, все равно никому не выжить.

«Сяньти» подкатил к концу взлетной полосы, и пилот включил ИР для старта. Тотчас заурчали, проснувшись, четыре турбодвигателя, образуя семьдесят пять тонн тяги. Корабль начал постепенно ускоряться. На видеоэкранах замелькал привычный пейзаж; вскоре насыщенная зелень тропиков сменилась голубизною неба. Затем раздался характерный стук – новичок вполне бы мог подумать, что оторвалась часть фюзеляжа. Но это лишь втянулись внутрь корпуса огромные шасси. Синева постепенно начала темнеть.

Турбодвигатели довели скорость «Сяньти» до 2, 6 Маха где-то над островами Уиллис. Жидкий водород начал испаряться тонкими струйками внутри горячего потока сжатого воздуха, а потом превратился в длинные тонкие полосы голубого пламени. Тяга дошла до уровня двести пятидесяти тонн. Кабина затряслась, еще громче взревели двигатели, и корабль взмыл еще выше, в стратосферу.

Перегрузки заметно увеличились, перед глазами все начало расплываться, кровяное давление подскочило, больно распирая легкие. Лоренс крепко стиснул зубы и попытался дышать равномерно, что давалось нелегко, учитывая охватившую его тревогу. Боже, как он ничтожен по сравнению с невероятной мощью двигателей, которые вот-вот забросят его в космос! Как безнадежно зависим от устаревших программ, которые используются вот уже без малого пять десятков лет, и остается только уповать на то, что теоретические параметры аэротермодинамического потока были тогда рассчитаны точно; что в условиях такого чудовищного стресса не возникнет никаких неполадок.

Темно-синяя панорама уступила место угольной черноте, и на видеоэкране начали появляться звезды. Шаттл постепенно развил скорость, в двадцать раз превышающую скорость звука. Теперь они находились в самом верхнем слое атмосферы и продолжали подъем, движимые импульсом сгорания. Даже на этой скорости плотность кислорода падала ниже допустимого уровня, необходимого для ровной работы двигателей. В следующее мгновение ожили два небольших ракетных двигателя в хвостовой части, выдав всего по пятнадцать тонн тяги каждый, и скорость корабля плавно приблизилась к орбитальной. Создалось впечатление, будто корабль вертикально встал на луне с низкой гравитацией. Кресло Лоренса скрипнуло – это его распорки приспособились к новой нагрузке. И главное, стих оглушительный рев.