Дракон. Северные нагорья (СИ)

Шайс подарил ему новую жизнь, даже если он и не рассчитывал на такое неожиданное «приданое» со стороны племени мужа. Прятаться от судьбы не имело смысла. Даже на краю известного мира она все равно настигла его, разыскала и увлекла в водоворот невообразимых событий.

Все это странно, — размышлял Алияс над своей судьбой. Жизнь преподнесла ему подарок, позволив покинуть Омут. Разве не об этом он всегда мечтал?

Слова далекой-далекой птицы звучали в голове, словно она напевала их, паря прямо над головой в эту самую секунду:

«…Ты не прячься от судьбы, от дороги, от борьбы. Путь, суженый тебе, не прост, но так решила россыпь звезд давным-давно, когда заря раскрыла мир не для тебя. Но — чтобы сделать первый шаг, тебе понадобится враг. И если храбр ты и смел, то сам сломаешь свой удел. Получишь сердце и стопу — они осуществят мечту. И коль дыханья не лишишься, в себя однажды превратишься. Не плачь над огненным цветком, надежду дарит новый дом…»

Как удивительно просто было понять нелепое предсказание, сидя под черным небом севера.

Если бы в Омуте не появился сумасшедший душегуб Гален, Шайс бы никогда не появился в духами забытой деревушке и не нашел запертого в нехоженых землях Алияса. Волею судеб он остался жив и обрел мужа. Не об этом ли пела птица, голося о «сердце»? Тогда «стопа» оказалась возможностью переступить границы Омута, покинув его навсегда и исполнив самое сокровенное желание скромного учителя истории — сбежать из маленького скучного городишки, где только и оставалось, что изнывать от тоски и покрываться плесенью досады… А если птица говорила именно о предначертанной дороге жреца? Что могли значить ее слова — «…в себя однажды превратишься»?

Неужели это и есть мой путь? — думал Алияс, глубоко погрузившись в себя, когда рядом возник муж.

— Золотце, как ты?

— Не знаю, что сказать, — чуть приподнял он плечи. — Что мы будем делать? — рано обсуждать с Шайсом то, что он едва ли мог выразить словами.

Ему понадобится немного времени, чтобы разобраться, рад ли он своей судьбе и не стоит ли все-таки отказаться от непосильного дара. Вот только времени у них не было, — понял Алияс, стоило ему услышать слова мужа:

— Прежде всего, летим к Безмолвным землям.

— Зачем? — признаться, такой план он ожидал в последнюю очередь.

— Нам нужно нагнать Изимара до того, как он превратится в статую. Нет времени все объяснять.

Шайс был сильно взволнован и потому Алияс не стал задавать лишних вопросов, молча поднялся и кивнул, показывая, что готов лететь.

— Только на крыльях мы не успеем.

— Но что тогда делать?

— Я надеялся, твой друг нам поможет.

— Мой друг? — не понял Алияс, но многозначительный взгляд поверх головы развеял туман слов.

— Если он, конечно, может лететь быстрее дракона.

Алияс не успел ответить, как волосы на голове пришли в движение. Ветер загудел, оскорбленный сомнением жалкой ящерицы. Просить не понадобилось, единым порывом, он с легкостью подхватил обоих, давая Алиясу миг, чтобы ухватиться покрепче за мужа, и понес их так быстро, будто за ними неслись все демоны Хаоса.

Разглядеть, что происходит вокруг или хотя бы просто раскрыть глаза не представлялось возможным, поэтому, уткнувшись в грудь Шайса, он молился, чтобы пугающий полет поскорее закончился, и глотал воздух мелкими вздохами, надеясь не умереть от удушья и не стать притчей во языцех.

* * *

— Мы прибыли первыми, — выдохнул с облегчением Шайс, стоило им оказаться на том самом месте, где они наблюдали уход Правителя.

— Откуда ты знаешь? — все еще задыхаясь, спросил Алияс, оправляя одежду.

— Солнце только стремится к рожденью, — указал он на горизонт, — а Изимара еще нет.

— Все уходят отсюда? — Шайс кивнул. — Расскажи мне пока, зачем он нам понадобился. Я думал, мы попрощались в долине и вы не станете его удерживать.

— Все так. Но пока мы обсуждали с Сонесом и Уиндрохом лучший способ сообщить Нагорью «радостную весть», — натянуто произнес муж, — то пришли к выводу, что наилучшим решением будет явить чудо.

Слова не понравились Алиясу.

— Какое чудо? — с опаской спросил он, чувствуя что ответ ему не понравится.

Шайс взял супруга за руки и, глядя в глаза, произнес:

— Если мы всем покажем меченных магией дракона и драко, обрученных на вечность, это всколыхнет общество. Сложно предугадать последствия, но все мы, — подчеркнул Шайс, имея в виду драконов, чуть не ставших для Алияса палачами, — сходимся во мнении, что жертв не избежать, — взгляд на миг скользнул в сторону, — жертв со стороны драко.

Алияс нахмурился.

— Но ведь даже Сонес и Уиндрох приняли слова Изимара на веру. Неужели с другими будет сложнее?

— Не сомневайся. Старшие наставники знают, кем был Изимар, и потому поверили ему. Для них он был эталоном, идеалом, совершенством многие века. Он вел их отцов за собой и мальчишками они не раз взирали на венценосного дракона на золотом троне.

Алияс теперь понимал, к чему ведет Шайс.

— С другими будет сложнее. Нам понадобится чудо в прямом и переносном смысле, чтобы все прошло как можно более безболезненно.

— Но ты сам сказал, что пара Лорина и Хару не убедят драконов. Так о каком чуде ты говоришь?