Дракон Тирании

— Это какое-то безумие, — Артур Воттс покачал головой.

— При достижении скорости в девять десятых от скорости света соотношение времени будет два к одному, то есть моё время будет в два раза медленнее общего. Дальше скорость замедления времени растет стремительными темпами, пока на полной скорости света не останавливается вообще, — Жон просто проигнорировал Атласского предателя. — Свет звезд может пересекать пустоту космоса сотни тысяч лет, но для частиц света время в пути равно нулю, там даже доли мгновения не наберется. Многие на этом моменте плюют на науку и уходят в религию.

Шутку Жона никто не оценил, да и толком не понял, но дракон не особо на это обиделся. Для людей Ремнанта религия была чем-то понятным и привычным, но главное безвредным и бессмысленным делом.

Люди всегда задумываются над смыслом жизни и над тем, что будет после смерти. В этом плане поклонение ушедшим и бросившим мир братьям-драконам не самое худшее, что могло бы случиться. Но Жон помнил, что бывает по-другому. Уже упомянутый Ниот понял это особенно хорошо.

— То есть слишком сильно ускорившись, ты застынешь во времени? — нахмурилась Аурели. — Но при этом продолжишь движение ничего не понимая и не осознавая себя… какая-то хрень получается.

— Язык, — напомнила Сильвия дочери, на что Жон просто хмыкнул и продолжил объяснять.

— А вот тут в дело вступает масса это… скажем так, это то что создаёт наш вес когда на нас давит гравитация. Не лучшее объяснение, но нам хватит. И, как оказалось, эта величина тоже относительна и растет с той же скоростью, с которой замедляется твоё время. И по началу там нет ничего очень страшного, просто в какой-то момент масса станет достаточно большой, чтобы гравитация планеты проломила мной тектоническую плиту, вызвав карнавал стихийных бедствий по всему континенту на ближайшую пару веков.

— Ну да, сущая мелочь, — фыркнула Янг.

— Всё познаётся в сравнении. Достигнув критической массы, я создам гравитационный колодец, который сделает с Ремнантом тоже самое, что Черный Брат сделал с Луной, — Жон начинает перечисление возможных вариантов. — При ещё большей массе я стану черной дырой, такими себе вратами в небытие, что уничтожит не только Ремнант, но так же Луну и Солнце. Достаться может ещё и соседним мирам, но это уже зависит от массы получившейся черной дыры.

— Восхитительно, — заметила Салем, пока остальные не знали, что на это можно сказать.

— Ну и при достижении максимума скорости, когда время остановится, моя масса станет бесконечной и я превращусь в сингулярность, это такое себе космическое яйцо, скажем так, — подобрал аналогию Жон. — Сингулярность втянет в себя всю вселенную, со всеми её мирами, уничтожив всё. И когда-нибудь сингулярность раскроется, ну или остановится, тем самым родится новая вселенная и новые миры. А я либо умру окончательно, либо стану новым богом творцом. Тут уж не знаю наверняка, никто из моих предшественников не пробовал, и я тоже не горю желанием.

Некоторое время в зале стояла тишина, пока зрители пытались уместить в своих головах данные факты, а Джин с понимающей улыбкой смотрела на них. Как бы много Реликвия Знаний отдала бы, чтобы не знать некоторых вещей.

— То есть ты можешь уничтожить мир, а то и все миры, просто слишком быстро дернув рукой? — спросила Блейк с пустым лицом.

— Если очень грубо всё упростить, то да, — Жон кивнул.

— Пиз…

— Блейк! — прервала её миссис Белладонна. — Здесь дети.

— Я не могу по-другому выразить свою мысль.

— Тогда лучше промолчать, — вздохнул её отец, который тоже хотел бы многое сказать обо всём этом.

— Я предлагал вам не забивать голову, — Жон развел руками. — Так что вините в этом только своё любопытство.

— То есть ты считаешь, что лучше бы нам было не знать об этом? — спросила Вайс.

— Меньше знаешь, крепче спишь, — дракон хмыкнул, и с ним было сложно спорить. Так что Джин продолжила трансляцию.

Спасение Вайс прошло без эксцессов. Несмотря на свой чёрный юморок, дракон тирании был предельно аккуратен и никто не пострадал.

— Спасибо за спасение, — не очень-то вежливо фыркнула Вайс, чувствуя себя неуютно от того, что её фактически обнимают, плотно прижимая к чужому, мужскому и весьма накаченному, надо сказать, телу.

— Нельзя спасти даму, что так отчаянно любит проблемы и приключения, — хмыкнул Жон, выпуская девушку из объятий и, чисто рефлекторно, на многолетних братских инстинктах, провел рукой по волосам Вайс, заправляя за ухо выбившуюся из прически прядь.