И у Селима что-то нехорошо шевельнулось под ложечкой. Хуже смерти, чем быть съеденным химерой, он не представлял. Но город он не оставит. Пока тут есть хоть один живой человек…
– Разан! На башню! Смотри, сколько их…
Брат кивнул и помчался наверх. На башню, с которой некогда торы наблюдали за звездами.
Глухо стукнула дверь.
Хавьеру как раз это было неважно. Сколько химер… да хоть бы сколько! Бить их надо!
Работа такая!
Бить – и точка.
Разан взлетал на башню, прыгая через две-три ступеньки. Винтовая лестница словно сама ложилась под ноги. Мужчина даже не запыхался, когда вылетел на площадку. Подскочил к парапету, и…
– …!!!
Химер было не просто много.
От них кипело море, словно суп.
Они были везде.
Большие и маленькие, серые и черные, со щупальцами и плавниками, жуткие и омерзительные…
Разан невольно сглотнул.
Кажется, они не отобьются.
Рядом с дворцом поднимались на крыло драконы. Разан точно знал, сколько их.
Двадцать два дракона. Еще четыре ранены, сейчас ни на что не способны. Какие им сражения, они крылья не поднимут толком!
Кажется, они не справятся.
Пришла пора умирать?
Впрочем, смерти санторинец не боялся. И обратно слетел еще быстрее, чем поднялся наверх. Едва шею себе не свернул на последних ступеньках, хорошо – сгруппировался, прокатился кубарем. Вскочил и опрометью кинулся к брату.
– Все плохо!
– Насколько?
– Решительно. Их там – все море, насколько глаз видит. Надо эвакуировать город!
Селим потемнел лицом:
– Как ты себе это представляешь?
– Не знаю. Но мы не отобьемся, – уверенно сказал Разан.
Селим подумал пару минут.
– Бей тревогу. Всех, кто может держать оружие, – на берег. Остальным – женщинам, детям, старикам – бежать из города. Лучше в восточном направлении, там ворота шире, дорога… когда пройдут химеры, они вернутся. Этим тварям имущество не нужно.
Разан кивнул.
Глупых вопросов он не задавал. И так ясно, что Селим не побежит. Никуда.
Никогда.
– Я с тобой, брат. Сейчас все сделаем.
Мужчины встретились взглядами. И вспомнилось им одно и то же.
Вот они, совсем еще мальчишки.
Вот гиена – страшная, жуткая даже…
– Беги!
– Сам беги!
– Не дождешься!
– Тогда… нападаем!
И напали.
И победили.
Пора повторить подвиг. Даже если хочется жить – они будут драться. Сбежать-то можно, и выжить, и уцелеть. А вот смотреть потом на себя в зеркало – уже нельзя. Не мужчина. Не человек даже.
Лучше умереть сражаясь, чем выжить трусом и предателем. Иногда это не просто красивые слова.
Разан исчез за дверью. Колокол продолжал звонить мрачно и глухо, и люди по всей столице выходили из домов и слушали.
Сначала колокол, а потом и стражу, которая шла по городу и кричала женщинам уходить, а мужчинам хватать что поострее и потяжелее – и на берег, драться. Чтобы у женщин, стариков и детей были лишние минуты. Чтобы точно ушли…
Кто-то из женщин все равно не послушается и останется. Кто-то из мужчин наоборот – удерет и не придет сражаться.
Что ж.
Это их право и их выбор.
Селим мрачно подумал, что у трона опять сменится хозяин. Интересно, на кого теперь?
А, какая разница! Неважно, кто на троне Санторина, важно, чтобы Санторин жил! Жил, процветал, радовался жизни… а не был съеден химерами!
А ради этого…
Тором больше, тором меньше.
Где тут кольчуга? Полный доспех не нужен, снизит подвижность. А вот кольчуга, шлем – это подойдет. Да и штаны на ноги хорошо бы потолще надеть, Хавьер говорил, что некоторые химеры обжигают, словно ядовитые медузы.
И приказать раздавать всем оружие. Прямо на берегу, открыть арсенал и раздавать. И так есть, конечно, да лишним не будет.
И костры развести.
И…
И все равно ничего не поможет.
Зато погибнут они львами, а не баранами. А это тоже чего-то да стоит!
Хавьер смотрел с высоты.
Море до горизонта напоминало кипящий суп. Численность?
Сантор их знает! Много!
Размер?
Тоже не ясно. Пока они в море, видны только спины. А там… от мелочи, размером с кулак, до туш вроде драконьих. Сколько угодно и чего угодно. Не угадаешь…
Два десятка драконов с ними не справятся.
Никак.
Только вот…
Сварт мерно взмахивал крыльями, неся хозяина к морю. Да что там и нести-то было? Пара минут.
Хавьер не умел плакать. А вот сейчас почувствовал на веках что-то теплое.
Друг…
Настоящий и единственный.
Про Каэтану он сейчас не вспомнил. Война – ревнива и жестока, она не признает мыслей о другой женщине.
Сварт на ответы и размениваться не стал. Просто ушел в крутое пике над морем – и накрыл первые ряды, вылезающие на берег, волной огня.
И – ш-ш-ш-шух-х-х-х!
Только завоняло!
Два плевка у них есть. А потом и когти сгодятся!