Дракон цвета любви

– Перед алтарем Сантора некогда устраивали поединки. И сейчас устраивают. Бои посвящают Сантору, да…

– То есть энергия боя. А Аласте тогда что?

– Неужели ты еще не догадалась? Боль и смерть. Но смерти она получает и так, а вот боль, страх, ужас…

– Гаввах? – вспомнила я Даниила Андреева.[6]

– Не понимаю.

– Примерно то же самое, но одним словом. Человеческое страдание, человеческий ужас, как-то так.

– Да, наверное. – Алимара еще раз шевельнула хвостом.

– Когда начались нападения химер, народ ломанулся в храмы. То есть приманка была преотличная.

– Потому и храмы забросили. Подметили, что стоит там провести ночь, и туда тянет химер…

– А сейчас их опять тянет. – Я задумалась. – Алимара, скажи, я могу прийти еще раз? Мне надо посидеть над картой, подумать…

– А если я откажу?

– Я все равно приду. Но буду мучиться угрызениями совести, – нагло ответила я.

Драконица ухмыльнулась:

– Приходи. У тебя нет дочери?

– Пока нет. Но если будет – я вас познакомлю, – твердо решила я. – Виола – лучшая, номы и тебе найдем подругу.

– Вырасти дочь и приводи. Посмотрим, – еще раз оскалилась Алимара. – И так приходи, если будет необходимость.

– Приду. Спасибо.

– До встречи.

– До встречи.

И только за утлом, выйдя из пещеры и пройдя еще пару сотен метров, завернув несколько раз за угол и спрятавшись под надежным крылышком Виолы, я позволила себе расплакаться.

– Виола… спасибо тебе!

– Не за что.

– Мне было не так страшно рядом с тобой. Правда…

Драконица поддержала меня кончиком крыла.

– Ты отлично держалась. Алимара обещала мне подождать, покау тебя появится дочь. Это – честь. Она уже лет пятьсот не выбирала себе подругу.

– Если появится – пусть пробуют, – согласилась я.

У меня были сомнения в появлении на свет моей дочери. С другой стороны, рано или поздно, наверное, придется? Пусть без любви, но люди ведь и так живут? Вот Хавьер жил…

Мучился…

И я собираюсь. Дура я, наверное?

– Нет. Мы с тобой пока еще маленькие.

Я себя такой не считала, но решила не спорить с Виолой. Хочется скромной тридцатиметровой бронированной ящерице побыть маленькой и хрупкой?

Вот и отлично, не будем ей в этом мешать. А меня ждет эс Перез.

Он еще не знает, но он меня ждет. И эс Чавез, и Хавьер. И пусть только кто-то попробует открутиться от разговора.

Еще, наверное, раэна Ледесму взять. Математик он – лучший. Лучше меня, я-то все учила в школе, спасибо Виктории Львовне, а вот он…

Он многое узнал от меня и ведь усвоил, переработал, подстроил под местные системы… он – гений. И поэтому он мне тоже пригодится.

– Каэтана, а совесть у тебя есть?

– Нет. А что?

– Может, до утра подождешь? Хотя бы?

Я только зубами скрипнула.

До утра! Я тут рехнусь до утра!

– А ты еще побегай? – с невинным видом предложила драконица.

Пинать ее по лапе было неудобно, а с крылом ничего не поделаешь, оно по ощущениям как сверхплотная резина. Пинай, не пинай – не поможет. Это в сказках крылья драконов все такие хрупкие и тоненькие. А в реальности – как бы они выдерживали напор воздуха, будь непрочными? Такую перепонку порвать – как баскетбольный мяч укусить. Пришлось ограничиться злобным шипением.

Виола на это дело решительно махнула хвостом.

– Пошли полетаем?

Действительно, а что это я? Не спится, не сидится? Ну и пусть его! Вся сбруя у меня тут, летный костюм тоже есть – в запасе. Одеваемся – и на крыло!

– Наконец-то умные мысли появились!

Вот. Может, у меня в полете их и прибавится? Хорошо бы…

Да, на крыло!

Интерлюдия

1

Матиас Лиез поскребся в рассохшуюся дверь старого дома даже с некоторой опаской.

Та зловеще скрипнула. Мужчина поежился и сделал шаг назад.